Игры и игрушки

Предлагаем для ознакомления интервью с доктором психологическим наук Еленой Смирновой. Речь идёт об играх и детской игровой культуре, об игрушках, о влиянии телевизора и компьютерных игр на детскую психику.

доктор психологических наук Елена Смирнова
Коза, которая поёт
(беседа с журналисткой Анной Фенько)


Специалисты Московского городского психолого-педагогического университета предлагают проводить психологическую экспертизу игрушек. О том, зачем это нужно, рассказывает доктор психологических наук, профессор Елена Смирнова.


— Сейчас на рынке игрушек царит абсолютная стихия, — говорит Елена Олеговна — Их никто не оценивает с психологической и педагогической точек зрения. Экспертизу проводят только на предмет гигиенических требований. А насколько эта игрушка отвечает потребностям ребёнка, насколько она способствует или препятствует его развитию, никто не контролирует. Единственным экспертом является производитель, который пишет на своей продукции всё, что захочет. В этом смысле рынок игрушек резко контрастирует, например, с продуктовым. На продуктах всегда написано, что они сертифицированы, рекомендованы и т. п. Сейчас Министерство образования РФ пытается проводить такую экспертизу, но их заботят исключительно нравственность и вред для здоровья, что чревато полной профанацией самой идеи экспертизы. А главная борьба чиновников идёт против куклы Барби

— А чем плоха кукла Барби?
— Ничего особенно вредного я в ней не нахожу Просто кукла несёт западный образ жизни. У неё всё в порядке, она всегда сохраняет симпатичную вздёрнутую мордашку. Барби воплощает определённый идеал для девочки

— Иногда говорят, что Барби слишком худая, что у неё непропорциональная фигура и что идеал, который она формирует, недостижим. В результате девочки стремятся похудеть, у них развиваются пищевые расстройства.
— Я думаю, что идеал худой и длинноногой женщины не от Барби пошёл. Его сформировала индустрия моды и воплощают манекенщицы, фотомодели. Я как детский психолог могу сказать, что как предмет для ролевой игры эта кукла неудачна. Кукла для игры должна быть менее завершённой, менее определённой, более располагающей к заботе и уходу. Это должна быть кукла-ребёнок, чтобы её можно было кормить, ухаживать за ней, любить её. Кукла Барби не годится для того, чтобы за ней ухаживать, гулять с ней, укладывать её спать. Она самодостаточна. Её можно только одевать-раздевать и пользоваться той мебелью, которая к ней прилагается. А к ней всё прилагается — вплоть до мужчины.

— То есть кукла не развивает фантазию?
— Совершенно верно. Она закрытая. Один из критериев хорошей игрушки, который мы будем закладывать в принципы экспертизы, — это её открытость. То есть возможность вложить в неё свою фантазию, свой замысел — себя. А Барби — уже готовая к употреблению. Она предполагает лишь какие то механические операции с ней.

— А вы можете привести пример идеальной игрушки?
— Классической и самой удачной игрушкой для детей всех народов и возрастов является мяч. С ним можно играть в бесчисленное количество игр. Другой пример — кубики. И мягкие игрушки нужны детям. Они очень полезны для развития личности ребёнка. Но, если в какую-нибудь мягкую козу вставлено определённое пение (нажмёшь — и она поёт „Жил был у бабушки серенький козлик“), то это резко ограничивает возможность игры с ней. Ребёнок может только нажимать и слушать. Это интересно только для 8–9 месячных детей, которые соотносят своё нажатие с прослушиванием. Больше ничего с ней делать нельзя. Если бы это просто был какой-нибудь серенький козлёночек, его можно было бы кормить, придумывать вокруг него множество сюжетов. А так — ничего.

— Сейчас, наоборот, родители стремятся приобрести игрушки, всё более технологически оснащённые. Они и разговаривают, и танцуют, и даже развиваются по определённой, заранее заложенной в них программе: все эти роботы-собачки, разные Фёрби и Эйбо, фактически моделируют процесс естественного развития. Это хорошо?
— В этом нет ничего хорошего. Функция игрушки — это развивать ребёнка, служить опорой развития каких-то его способностей. И эти способности должны именно в ребёнке развиваться. А чем более технологизирована игрушка, тем более она забирает на себя детскую активность. Она должна стимулировать деятельность ребёнка, будить его фантазию. А если она всё сама умеет, ребёнку остаётся только наблюдать за ней. Апогеем этой технологизации являются компьютерные игры. Они, конечно, разные, но в основном они превращают игрока в пассивный придаток компьютера.

— Но компьютерные игры бывают ведь и очень сложными. По ним даже чемпионаты мира проводят. И играют в них не столько дети, сколько подростки и взрослые. Сейчас подростки каждые две недели повально увлекаются новой игрой. И необязательно компьютерной. Появляются настольные игры, повторяющие сюжеты компьютерных игр. Очень распространились ролевые игры, в которых подростки и даже взрослые дяденьки изображают из себя каких-то хоббитов или древних викингов.
— Опасная, кстати, вещь. Они очень сильно погружаются в эту игру. У них создаётся своего рода вторая реальность, которая засасывает их. Подросток ныряет туда, в этот виртуальный мир, и потом его очень трудно оттуда вытащить.

— А в прошлом были ли какие-то аналоги таких игр, которыми люди в буквальном смысле живут?
— Думаю, что такого раньше не было. Сейчас виртуальность, порождённая компьютерными играми, как бы шагнула в жизнь, начала её вытеснять. И получается, что игра уходит из дошкольного возраста, где ей место, и начинает расцветать в школьном возрасте и даже у взрослых. Дошкольники играют всё меньше, а взрослые люди допоздна задерживаются на работе, играя в компьютер. Но если в дошкольном возрасте игра развивает, является ведущей деятельностью, ребёнок играет в то, чего он ещё не может прожить в реальности, то в более старшем возрасте это — выстраивание параллельной реальности и уход от нормальной жизни. Мы с моей аспиранткой провели психологический анализ существующих компьютерных игр с точки зрения наличия в них определённых игровых ролей. Оказалось, что ни один из существующих типов компьютерных игр не создаёт настоящей игровой роли.

— А среди обычных игрушек есть игрушки, создающие роли?
— Конечно: куклы и вся кукольная атрибутика (мебель, посуда, одежда) встраиваются в ролевые игры. К игрушкам, создающим роли, относятся также докторские, парикмахерские наборы, транспортные игры. Когда ребёнок принимает на себя роль, он выстраивает для себя внутренний, условный мир. Он живёт в символическом пространстве, где каждый предмет используется не только в своей обычной функции, но и становится символом. Недавно я видела, как большая группа четырёх-пятилетних детей играла в самолёт. Расставив определённым образом стулья в большой комнате, они летели. Пассажиры читали газеты, укачивали малышей, стюардессы разносили кофе, сидевшие впереди пилот и штурман периодически объявляли, на какой высоте они летят. И они в течение часа были в воздухе. Вдруг один мальчик тянет руку и говорит: „Срочно прошу посадки“. Ему понадобилось в туалет. Туалет — через стенку, но уйти невозможно: они же над океаном, на высоте семь тысяч метров. Вот это — настоящая игра, где нарушить правило нельзя. В игре ребёнок начинает действовать по некоторому правилу добровольно и сознательно. Он сам хочет соблюдать это правило. И удовольствие от игры связано с тем, что он выполняет какую-то обязанность, которая всегда связана с ограничением. В игре возникает новая форма желания: желание сделать так, как надо. Ребёнок не просто хочет побегать-попрыгать и съесть конфетку, а хочет соответствовать некоей идеальной форме. И эта игровая произвольность иногда выше, чем произвольность физиологических функций.

— Действительно, дети в игре почему-то могут гораздо дольше удерживать внимание и не утомляться, чем занимаясь почти тем же самым на уроке.
— Потому что ребёнок сам становится хозяином своей деятельности. Подобная самопроизвольность первично складывается только в игре. Всё остальное, что делает дошкольник, — вынужденное подчинение чужой воле. И игрушка становится для него опорой, потому что он пока не может полностью жить во внутреннем мире, а с мишкой и куклой — может. Внутренний диалог, с помощью которого человек мыслит и овладевает своими чувствами и эмоциями, первоначально требует для себя внешнего адресата. Вначале это диалог со взрослым, затем — с игрушкой, и лишь потом появляется внутренняя речь — основа мышления и сознания. Речь — это не только средство общения, но и средство мышления, воображения, овладения своим поведением, это средство осознания своих переживаний, своего поведения и осознания себя в целом. Вспоминая или мечтая о будущем, переживая потери или яркие впечатления, сопереживая или давая себе отчёт в своих действиях, мы всегда ведём внутренний диалог с собой. Если же этой внутренней речи (а значит, и внутренней жизни) нет, человек остаётся крайне неустойчивым и зависимым от внешних воздействий. Он просто не в состоянии удерживать какое-либо содержание или стремиться к какой-то цели. В результате — внутренняя пустота, которую нужно постоянно пополнять извне. Именно поэтому детям так нужны игрушки, с которыми можно разговаривать, делиться своими мыслями и чувствами.

— Можно ли порекомендовать родителям какие-то игрушки, развивающие определённые способности ребёнка?
— Можно условно разделить все игрушки на две большие группы: развивающие эмоционально-смысловую сферу личности и развивающие умственные способности ребёнка. К первой группе относятся все игрушки, связанные с жизнью человека: куклы, мягкие игрушки. Уже младенцы по-особому воспринимают игрушки с изображением человеческого лица. В два-три месяца они радуются и смеются, увидев кукольную мордашку. Это игрушка-собеседник, игрушка-подружка. С ней можно вступить в контакт, она содержит возможность коммуникации. Вторая группа игрушек предполагает возможность действий, манипуляций с ними. Это кубики, паззлы, мячики, пирамидки, всевозможные конструкторы.

— Паззлы у нас появились не так давно, и многие даже взрослые увлекаются их собиранием. А что они развивают?
— Наглядно-действенное мышление. Надо составить из частей нечто целое и ориентироваться одновременно на изображение и конфигурацию частей. Когда частей много и они мелкие и когда это делает взрослый человек, такая деятельность перерастает в механический поиск соответствий, и голова выключается. Это очень затягивает.

— Некоторые родители, зная, что надо развивать ребёнка, стремятся покупать ему только так называемые развивающие игрушки: например, дают полугодовалому малышу огромные пластмассовые буквы. Он ещё не научился говорить, а они уже хотят, чтобы он побыстрее запомнил буквы и научился читать.
— Это очень плохо. Это украденное детство. При этом часто абсолютно не учитывается специфика детского развития. Взрослые уверены, что ребёнок может делать то же, что и взрослый. Если взрослый может понимать, где какая буква, то почему двухлетний ребёнок не может? Кстати, когда ребёнка усаживают за компьютер или перед телевизором, действует та же логика если взрослому понятно и интересно, то и ребёнок может это делать.

— Мне запомнилась фраза одной знакомой мамаши: „Родился — работай. Учи иностранный язык“.
— С точки зрения детской психологии это чудовищное утверждение, абсурдное. Потому что ребёнок действительно работает. И для каждого возраста есть свой вид работы. Для двухлетнего ребёнка работа — это бесконечно складывать, раскладывать, открывать, закрывать. И тем самым постигать мир. Если его в этом возрасте посадить буквы учить — это будет тупик. Но подавляющее большинство родителей на вопрос, чем они занимаются со своими двухлетними детьми, гордо отвечают, что учат их буквам и цифрам. В полтора-два года ведущая деятельность ребёнка — предметная деятельность. Ему ещё нельзя читать сложные сказки, потому что у него ещё не сформировалось образно-символическое мышление, а открывать-закрывать, тянуть-толкать, нанизывать и бросать — это и есть для него развитие. В год очень развивающая игрушка — пирамидка.

— А существует ли какая-то научно обоснованная норма, когда ребёнок должен играть с куклами и мягкими игрушками, а когда должен перестать?
— Это зависит от конкретного ребёнка, но по классике ролевая игра сворачивается ближе к школьному возрасту. И после семи лет она переходит в игры с правилами. Ребёнок, который пошёл в школу, должен перестать играть в куклы. Но сейчас получается, что игра выдавливается из дошкольного возраста. Детей заставляют учиться, и на игру не остаётся времени. И игра сдвигается к концу дошкольного возраста. Девочки и мальчики начинают испытывать вкус к игре после шести лет. Соответственно, они берут кукол с собой в школу, тайком под партой играют. Дома, вместо того чтобы делать уроки, они втайне от взрослых опять играют. И пока они не наиграются, ругать их и забирать игрушки бессмысленно. Если нормальные этапы детского развития сдвигаются, вместо ускорения мы получаем резкое отставание. И то, что должно быть в три года, происходит в шесть лет. В результате того, что дети недоиграли в детстве, они становятся более инфантильными, особенно мальчики. Эта инфантильность начинается именно в дошкольном возрасте. Мы хотим обратить внимание родителей на необходимость игры в дошкольном возрасте. Ребёнка надо учить играть. Он сам этого не умеет. Окружающие маленького ребёнка предметы не воздействуют на него непосредственно и не вызывают каких-либо чувств или желаний. Можно видеть множество кошек и собак, но не знать, что они живые, что им бывает больно или холодно, можно видеть деревья и цветы, но не замечать, что они красивые, можно натыкаться на кубики, но не испытывать никакого интереса к постройкам башен и дворцов. Внутреннюю, культурную суть вещей ребёнок открывает только вместе со взрослым благодаря тому, что близкий человек вступает с ним в диалог, постоянно подстраивается под его состояния, настраивает его на человеческое восприятие мира. Полноценное человеческое развитие ребёнка возможно только в интенсивном и непрерывном общении с близкими взрослыми. Никакие технические средства, никакие даже самые совершенные игрушки не могут заменить живого человека, не могут открыть культурный смысл окружающих вещей. Если же ребёнок в раннем возрасте лишён полноценного общения со взрослыми, этот смысл, а вместе с ним и вся человеческая культура, остаётся закрытым, чужим, невостребованным, а внутренний мир ребёнка — пустым. А родители сейчас не умеют и не хотят играть с детьми. Они стремятся заниматься с ними чем-то полезным или отсылают их к универсальной современной няньке — телевизору. Родительское сознание сдвинуть очень трудно. Сначала они выбирают игрушки не по возрасту, потом — детский сад с преподаванием математики и философии, а потом их дети-подростки становятся хоббитами или уходят в мир компьютерных игр.

Источник