Трансформация установок в родовом трансе

Список сокращений
ИСС — Измененное состояние сознания
НС — нервная система
ПКГД — Психологический компонент гестационной доминанты

Введение
Актуальность: В последнее время много говорят о акушеркой агрессии в родах, о том, что врачи не дают женщине возможность родить без медицинско-го вмешательства, в то же время сами врачи постоянно сталкиваются с затруд-нениями при естественном родоразрешении. На лицо парадоксальная ситуация: врачи утверждают, что 90% женщин в состоянии родить самостоятельно, тем не менее, только 15% женщин реально удается это. Какие же изменения про-изошли в сознании женщин за последние полвека, что все большая часть их ис-пытывает трудности уже в первом периоде родов, когда раскрытие шейки мат-ки не происходит?
Механизм раскрытия шейки матки в родах [47] можно отнести к неосозна-ваемым психическим процессам. Влияние на подобные процессы возможно только через смысловую установку.[13] Г.Г. Филиппова пишет: «От того, вос-принимает ли она роды как «трудную творческую работу», «неизбежную муку» или «наказание» (которое может с ее точки зрения быть заслуженным или неза-служенным), зависят ее собственные ощущения и успешность родов» [55. С. 221]. Успешность подобного преобразования зависит от смысловой установ-ки, сформировавшейся к моменту родов — насколько женщина понимает важ-ность и личностный смысл рождения ребенка. Формирование установки проис-ходит с момента собственного рождения (и данный момент по С. Грофу [16] накладывает отпечаток на будущие роды) и воспитывается на протяжении всей предшествующей жизни.
В родовой деятельности существует некий механизм, который способст-вуют плавному протеканию процесса — это родовой транс. При чем вхождение в него способствует поведению женщины сообразно с собственным состоянием и возрастание успешности родового процесса [29].
Родовой транс относиться к измененным состояниям сознания. По мнению ряда психологов (Изард, Хант, Джеймс), в измененных состояниях сознания как раз и происходит переплавка аффективно-когнитивных структур или устано-вок. А такая переплавка необходима женщине для принятия роли матери, для возникновения психо-эмоционального единства с ребенком.
Можно предположить, что неадекватность воспитания приводит к наруше-нию функционирования материнского инстинкта, поскольку у человека ин-стинкты можно рассматривать только как определенную предрасположенность, но не заданность процесса [54].
Поскольку любая деятельность протекает в условиях наличия определен-ных установок, как операционных, так и смысловых [2], то я выдвигаю гипоте-зу, что изменение жизненных установок женщин в течение последнего столетия приводит к подобной проблеме.
Цель работы: Рассмотреть психологические механизмы, действующие в родах, способствующие их нормальному протеканию. Показать необходимость родового транса для благополучного родоразрешения и дальнейшего осуществ-ления женщиной роли матери.
Предположительный результат: Внимательное отношение к родовому трансу, как к способу преодоления сшибки потребностей, может способствовать появлению установки на материнство в последующих поколениях, преодолению демографических проблем.

Изменнные состояния сознания.
Что такое ИСС?
Сознание включает в себя то или иное соотношение сознательного и не-осознаваемого. «Человек всегда осознает цель или хотя бы некоторые послед-ствия того или иного действия, поступка, деятельности. И, наоборот, в любом из этих случаев, он никогда полностью не осознает все средства, способы, «ме-ханизмы» движения и т.д., с помощью которых осуществляется та или иная деятельсность» [48. С. 84]. А.В. Брушлинский в своих исследованиях показыва-ет взаимосвязь между мотивацией и осуществлением деятельности. За счет предвосхищения, предугадывания человек в состоянии действовать. И тесная взаимосвязь сознательного и неосознаваемого в мышление позволяет им взаи-модействовать и взаимовлиять друг на друга.
Такое взаимовлияние характерно для деятельности, но происходит и во время измененных состояний сознания.
Очень трудно выделить что такое измененное состояние сознания (ИСС) и его виды. По шкале активности сон-бодрствование измененные состояния соз-нания считаются отдельной шкалой и переход между обычным активным и из-мененным сознанием предполагается осуществляется на определенной степени угасания бодрствования (что чаще всего характерно для гипноза).
Существует несколько вариантов наименования: транс, гипноз, сон и экс-таз — все это примеры таких состояний. В Западной культуре сформировалось отношение к ИСС, как к в некотором роде патологическому состоянию созна-ния, что связано с засильем рационального мышления. У. Джеймс один из пер-вых обратил внимание на мистические переживания: «Бывают мгновения мис-тического опыта, которые, как мы это увидим впоследствии, приносят с собой мощное чувство внутренней достоверности и духовной просветленности. Но они редки и доступны немногим; причем и у этих немногих вся остальная жизнь остается вне отношений к ним и скорее противоречит им, чем их под-тверждает. Тем не менее, есть люди, которые доверяются этим минутам про-светления, тогда как другие предпочитают руководиться практическими ре-зультатами их.» [20. С. 23]. Но такое отношение, как выясняется при внима-тельном исследовании, не совсем адекватно. Милтон Эриксон, считал, что трансовые состояния это не какое-то исключительное состояние, достигаемое длительными усилиями, а эти состояния возникают достаточно часто, и харак-теризуются разной степенью вхождения в транс. Согласно Эриксону, гипноти-ческий транс — это такое состояние психики, в котором она наиболее способна к изменению и к восприятию нового знания. «Транс — это не какое-то исклю-чительное состояние, которого вы можете достичь лишь с помощью значитель-ных усилий. По мере того, как вы будете приобретать умение распознавать внешние признаки транса, вы начнете замечать, что люди в течение дня много раз входят в это состояние и выходят из него. Некоторые погружаются в транс ненадолго. Другие испытывают очень легкий транс, третьи предпочитают более глубокий. Кажется, что человек интуитивно знает, какие глубина и длитель-ность транса нужны и полезны именно ему. Одним из достижений Эриксона было то, что он оценил транс как широко распространенное, часто встречаю-щееся явление (поездка на машине, стояние в очереди, слушание лекции и т.д.) и начал использовать эти естественно возникающие состояния в своей работе» [30].
Измененное состояние сознания (ИСС) — это состояние, возникающие «в результате перехода на приспособительно оправданный, качественно изме-ненный способ функционирования ряда относительно автономных перцептив-ных и когнитивных модулей». [50. С. 6-7]
С 60-70-х гг. прошлого столетия сформировалась трансперсональное на-правление в психологии, которое занималось изучением ИСС, в основном ин-дуцированных наркотиками. Но как выяснилось в дальнейшем возможна ин-дукция трансовых состояний любыми другими способами.
Чем может быть индуцировано ИСС?
Попытки квалифицировать ИСС предпринимались неоднократно и факти-чески все, что можно сказать — что ИСС удивительно разнообразны как по ус-ловиям возникновения, так и по протеканию.
Ч. Тарт [51. С.15-21].выделяет следующие причины, могущие индуциро-вать ИСС:
[list=]А. Редукция экстероцептивной стимуляции и/или моторной активности.
Б. Повышение экстероцептивной стимуляции и/или моторной активности и/или эмоций.
В. Повышенная смертность или психическая вовлеченность.
Г. Сниженная алертность или ослабление критичности, при котором ак-тивное целенаправленное мышление сведено до минимума.
Д. Влияние психосоматических факторов, возникающие в основном в ре-зультате изменений в химии или нейрофизиологии тела.
Фактически можно считать, что транс возникает в случае воздействия лю-бых длительных стрессогенных факторов, когда быстрая реакция напасть или убежать не помогает избежать стресса, когда требуется изменить свое отноше-ние к ситуации, чтобы с успехом справится с ней.[/list]
Признаки ИСС
У различных ИСС есть много различий во внешних проявлениях и субъек-тивном опыте, существуют некоторые формирующие проявления общие для большинства ИСС. У. Джеймс [20. С. 297-298] выделял такие основные харак-теристики мистического опыта, как неизреченность; интуитивность, как осо-бую форму познания; кратковременность (от получаса — до двух часов); без-деятельность воли.
Ч. Тарт [51. С. 21-29], который в основном проводил наблюдения над ИСС, индуцированными наркотиками, отмечал как психо-физические изменения:

1. Изменения в мышлении: субъективными нарушения концентрации вни-мания, памяти и суждений.
2. Нарушение чувства времени: сильно меняются чувство времени и вос-приятие хронологии событий.
3. Утрата контроля: обычно ощущается страх перед потерей самоконтро-ля и власти над действительностью, что можно соотнести с бездеятельностью воли по У. Джеймсу.
4. Изменения в эмоциональном выражении: происходят внезапные, неожи-данные вспышки более примитивных и интенсивных, чем в нормальном со-стоянии, эмоций, возникают крайние эмоциональные состояния — от экстаза и оргазма до глубокого страха и депрессии.
5. Изменение образа тела: происходят многообразные искажения образа тела, возможно глубокое чувство деперсонализации, разделения тела и души, потери самоосознания или размывание границ между собой и другими, миром или вселенной.
6. Искажения восприятия: наличие перцептивных аберраций, включая галлюцинации, псевдогаллюцинации, преувеличенную визуальную образность, гиперобостренность восприятия и самые многообразные иллюзии.
7. Изменения смысла или значения: склонность людей вкладывать повы-шенный смысл и значение в свои субъективные переживания, размышления или восприятия; часто возникают чувства абсолютного понимания, озарения и инсайта.
Кроме того эффекты, проявляющиеся после ИСС:
8. Чувство невыразимости: бессмысленность или невозможность передать сущность произошедшего тому, кто не испытывал подобных переживаний, что сопостовимо с неизреченностью по У. Джеймсу.
9. Чувства возрождения: во многих случаях после ИСС человек пережива-ет новое чувство надежды, возрождения или перерождения.
И эффект, который проявляется как в течение сеанса ИСС, так и в последующем:
10. Гипервнушаемость: феномен внушаемости, связанный с ИСС не только как проявление различных случаев собственно внушаемости, но и возрастаю-щую впечатляемость и предрасположенность людей некритично принимать и/или автоматически реагировать как на конкретные высказывания (например, команды или инструкции лидера, шамана, вождя или гипнотизера) или некон-кретные сигналы (например, культурные или групповые ожидания в отношении некоторых типов поведения или субъективных переживаний). К гипервнушаемости также можно отнести возрастающую склонность человека к восприятию или пониманию различных стимулов или ситуаций, основываясь на собственных внутренних страхах или желаниях, что может быть и ошибочным.
В частности Ч. Тарт разделял мистические переживания «на несколько категорий: а) неподготовленное-чувственное, б) подготовленное-чувственное, в) подготовленное-трансцендентное». [51. C. 39] Неподготовленное-чувственное относится к состоянию переживания «интенсивных аффективных, перцептивных и когнитивных феноменов, которые, по-видимому, являются расширением сходных психологических процессов». [51. C. 39] «Категория "подготовленное-чувственное", по существу, касается тех же феноменов, но происходящих с религиозными людьми как Запада, так и Востока, которые сознательно ищут "благодать", "просветление" или "единение" посредством длительной практики концентрации и отречения (созерцательная медитация, йога и т.д.)» [51. C. 40] Состояния неподготовленного-чувственного и подготовленного-чувственного феноменологически неразличимы, с той лишь оговоркой, что подготовленные мистики говорят о своих переживаниях, ближе согласовывая их со специфической религиозной космологией, к которой они приучены. Как и следует ожидать, опыт, возникающий как результат подготовки при поддержке формальной социальной структуры и поддающийся повторению, ведет к более значительному и стойкому психологическому эффекту. Тем не менее спонтанные конверсивные переживания также достопримечательны из-за их влияния на жизнь человека. «...в целом разделяют эффекты и стадии, через которые проходят мистики, на наименьший опыт сильных эмоций и способность формировать идеи (чувственное) и высший, предельный опыт, который выходит за рамки аффективного и способности осмыслять. И именно последнее, возникающее почти всегда в связи с длительной подготовкой, отличает подготовленную-трансцендентную группу.» [51. C. 41-42] Похожее разделение между низшими (чувственными) и высшими (трансцендентными) созерцательными состояниями можно обнаружить и в текстах по йоге. «Сознательная концентрация» — это предварительный шаг к концентрации, которая не является осознаванием объектов.

Влияние ИСС на человека определяется тем, что в таком состоянии «он руководствуется главным образом тем, что происходит у него внутри, и это иг-рает большую роль при определении его поведения. В таких состояниях он го-раздо более восприимчив к голосу своих эмоций, фантазий и мыслей, связан-ных с ними, чем к указаниям других людей». [51. С. 30]
Возможные механизмы осуществления
Попытки понять, каким образом осуществляется как ИСС, так и вообще сознание постоянны, но в силу сложности и разнообразия пока не существует общепризнанного ответа. Хант в своей монографии «Что такое сознание?» счи-тал, что феномен ИСС дает «как раз те эмпирические данные как о природе сознания вообще, так и о его когнитивно-символических процессах, которые теряются в прозрачности обычного осознания. По существу, эти субъективные состояния, и в своей положительной форме усиленного эмпирического синтеза, и в более фрагментарном и психотическом аспекте, представляют собой уни-кальный привилегированный «микроскоп» для синтетической психологии соз-нания — и возможно, даже самого символического познания в его широчайших аспектах». [59. С.35]
Хант так же задавался вопросом отражает ли способность к ИСС — развитие нашей способности к символической самосоотносительности или же остатки «примитивного» мышления, возможно, младенческого «океанического» чувства по Фрейду? Хант все же в большей степени склонялся к мысли о первом. Но если вспомнить выводы Выготского о развитии высших психических функций через интериоризацию в процессе, как становления человечества, так и при взрослении каждого человека, то возможно, что и трансовые состояния подвержены некому развитию от младенческого «океанического» чувства до возможностей взрослой управляемой медитации, от простого вчувствования до трансцендентного опыта.
Однако рефлексивное осознание себя является преимущественно оценоч-ным и связанным с суждением (то есть, социально ангажированным), тогда как наша непосредственная чувствительность может проявляться только при выра-ботке отстраненной позиции наблюдателя. Эта потенциальная возможность вчувствования открывает путь к развертыванию тех преобразований сознания, которые часто называют «измененными состояниями».
«Специфическое нечто» преходящего непосредственного сознания не мо-жет существовать в контексте прагматических занятий повседневной жизни. Оно почти полностью теряется в нашей бесконечно обновляемой и самосоотно-сительно оцениваемой заботе о самих себе, других и о наших планах. Что-либо вроде эмпирически определимого типа непосредственного сознания может проявляться только когда мы отвлекаемся от такой прагматической вовлечен-ности и целенаправленно формируем, либо непроизвольно принимаем, отстра-ненную позицию. При сосредоточении на нем оно начинает претерпевать опре-деленные характерные преобразования. В конце концов, именно с этим связана так называемая «интуитивная» медитация, или «медитация внимательности», в которой намеренно подавляют функциональное вербальное мышление для то-го, чтобы свидетельствовать развертывание «моментов ума», которые посте-пенно начинают приближаться к свойствам классического мистического опыта. «Менее известно, что техники классической интроспекции, разрабатывавшиеся Е. Б. Тиченером (Titchener, 1912) и в ранних работах Реймонда Кэттела (Cartel, 1930) на основе попыток подавления «стимульной» ошибки, или ошибки «на-зывания», и формирования установки чистого наблюдения, вызывали преобра-зования сознания, которые очень похожи на те, что наблюдаются при использо-вании низких доз психоделических препаратов или на ранних стадиях медита-ции (Hunt, 1984, 1985ab, 1986)» [59. С. 49]. Точные протоколы этих ранних ин-троспекционистских исследований показывают, по крайней мере взгляду со-временного исследования, множество случаев спонтанного опыта дереализа-ции, деперсонализации, физиогномических преобразований восприятия, сине-стезий, изменений ощущения положения в пространстве и времени, и трансо-подобных состояний поглощенности.
«Сходным образом, модель гипноза Мильтона Эриксона, как она интерпретируется в работах Эриксона и Росси (Ericson & Rossi, 1981) и Плоткина (Plotkin, 1979), предполагает, что гипнотизер вызывает у испытуемого рефлексивное оборачивание назад на его собственные текущие состояния сознания. Это аналогично классической интроспекции и медитации — с той разницей, что явно формулируемое ролевое отношение испытуемого с гипнотизером делает диалогическую основу самоосознания более очевидной и позволяет ее более непосредственно использовать» [59 С.49]. Прямо комментируя те характеристики непосредственного состояния испытуемого, к которым обычно бывает только доступ от первого лица, причем неполный — «вам хочется спать», «вы чувствуете покалывание и легкость в левой руке» — гипнотизер приглашает испытуемого принять необычно отстраненную точку зрения на собственную текущую чувствительность. В то же время, привлекая внимание к такому осознанию, а затем предвосхищая и, наконец, направляя его, гипнотизер делает необычный шаг, входя в роль чувствительности от первого лица другого человека и тем самым обращаясь к текущему опыту испытуемого как бы «изнутри». Именно эта позиция восприимчивого свидетельствования представляет собой общую черту гипноза, медитации, классической интроспекции и спонтанных изменений сознания. В результате создается ощущение, что опыт человека — не «его» опыт в обычном смысле и что он выглядит навязываемым «извне».
Это внезапное ощущение осознания как чего-то безличного и навязывае-мого должно оказываться следствием диалогического объяснения человеческо-го сознания. Чем более наблюдающим и беспристрастным становится человек в реальной беседе, тем в больше степени его собеседник оказывается вынужден-ным показывать и раскрывать себя. Что-то вроде этого, по-видимому, происхо-дит внутри гипноза и медитации. Как будто человек вступает в ролевое отно-шение наблюдателя с непосредственным осознанием как таковым. «Это поис-тине микроскоп для обычно не осознаваемых когнитивных процессов, равно как и самостоятельный путь эмпирического развития» [59. С. 50].
Поршнев [44] рассматривает условный рефлекторную деятельность через сочетанную работу двух центров — тормозного (с явлением парабиоза по Введенскому), куда стекаются все сигналы, не имеющие отношения к данной рефлекторной деятельности и возбужденного (принцип доминанты Ухтомского), который отвечает за выполняемое действие. Основной возбуждаемый центр отвечает за производимую деятельность, и на него распространяется те правила доминанты, которые выводил Ухтомский. На начальном этапе в момент повышенной готовности к какому-либо физиологическому действию и/или под воздействием сильного раздражителя (когда есть условия для осуществления инстинктивных действий, исходя из гидравлической модели Лоренца-Тинбергена), наступает одновременное возбуждение в мозгу двух реципрокных центров: одного адекватного указанным факторам, и другого неадекватного им. Лишь после мимолетной фазы одновременного возбуждения их функциональные пути расходятся в противоположные стороны — на возбуждения адекватного центра и на формирование тормозной доминанты вокруг неадекватного. С помощью сочетания обоих приемов возбуждения и торможения достигается идеальное фокусирование реакции, когда угнетаются все реакции, неотносящиеся к делу и возбуждение только целенаправленных действий. Тормозным же центром является то действие, которые будет в данной ситуации наименее адекватным, зачастую очень причудливым и не характерным для животного в его обычной деятельности. Иногда при определенных условиях возможно инверсия функций между этими центрами и тогда становится возможным увидеть то действие, вокруг которого формировалась тормозная доминанта. «Нервный срыв из-за столкновения возбуждения и торможения, из-за трудной или непосильной дифференцировки обязательно внешне выражается в тех или иных "нелепых" действиях животного». [44] Это описывается другими физиологами, как неадекватные рефлексы или ультрапарадоксальная реакция. «Ультрапарадоксальное состояние есть активный нервный акт, превращающий тормозную доминанту в неадекватный рефлекс». [44] То есть наблюдение Ч. Тарта о том, что ИСС обычно возникает под воздействием длительных стресогенных факторов может получить потверждение через данную модель Поршнева.
Н. Е. Введенский, изучая нервные процессы на изолированном перифери-ческом нервно-мышечном аппарате, установил, что при переходе возбуждения в торможение наблюдаются определенные парабиотические стадии; они разви-ваются в такой последовательности: 1) уравнительная стадия, когда импульсы разной силы вызывают реакцию одинаковой силы, 2) затем парадоксальная стадия, когда импульсы разной силы вызывают реакцию, противоположную по силе, 3) наконец, тормозящая стадия, когда импульсы вызывают в нерве стой-кое неколебательное возбуждение, не проводящее их до рабочего органа, т. е. тормозящее их. Позже И. П. Павлов, изучая совсем другого рода явления рабо-ту коры головного мозга, в частности явление разлитого торможения при гип-нотическом и естественном сне, открыл совершенно подобные стадии перехо-да, которые он назвал гипнотическими фазами (фазовыми состояниями). Кроме того, Павлов открыл в работе коры еще одну фазу, или стадию, которую Вве-денский на отдельном нерве не мог наблюдать: ультрапарадоксальную, т. е. та-кую, когда положительный раздражитель вызывает торможение, а отрицатель-ный, т. е. тормозной, раздражитель вызывает положительную реакцию возбуж-дение. Ультрапарадоксальная фаза специфична только для центральной нерв-ной системы (некоторые авторы полагают, что только для коры). По мере уг-лубления тормозного (гипнотического) состояния разбираемые стадии появля-ются в следующей последовательности: ультрапарадоксальная, уравнительная, парадоксальная и тормозящая.
Но ультрапарадоксальная стадия связана не только с развитием торможе-ния, проявлением неадекватных рефлексов в случае нервных срывов, но и в принципе с любой дифференцировкой между разными реакциями. Попытки изучения невротических состояний у животных показали, что разница между человеческим неврозом и быстротечными неадекватными реакциями у живот-ных только в инертности этого состояния у человека.
Неадекватные действия наблюдаются у животных разных эволюционных уровней и у человека в условиях ультрапарадоксальных инверсий нервных процессов на различных стадиях, начиная с межсигнальных пауз в опытах по условным рефлексам и кончая "сшибками", нервными срывами, неврозами. Изучение их протекания наводит физиологов на мысли о том, что произвольное поведение имеет в своей основе именно эти реакции, которые в норме не являются адекватными любому физиологическому поведению. Тем более, что чем более сложным и комплексным является адекватное действие, тем точно так же увеличивается сложность тормозящей реакции. А если в естественной среде происходило подкрепление какой-либо реакции из депо неадекватных, то она закрепляется уже в новом рефлексе. В частности Поршнев подтверждает предположение К. Лоренца и Тинбергена о подобном происхождении многих компенсаторных реакций у животных. Так же высказывается предположение о возможном подобном возникновении ритуалов, обрядов и церемоний (в частности характерных для видоспецифичного полового поведения).
По гипотезе Поршнева развитие способности застревать на ультрапарадок-сальной стадии связано с возникновением второй сигнальной системы и спо-собностью человека к суггестии (внушению).
Среди специфических для человека феноменов, расматриваемых Поршне-вым еще интересно явление диспластии. «Дипластия это неврологический, или психический, присущий только человеку феномен отождествления двух эле-ментов, которые одновременно абсолютно исключают друг друга. На языке фи-зиологии высшей нервной деятельности это затянутая, стабилизированная си-туация "сшибки" двух противоположных нервных процессов, т. е. возбуждения и торможения. При "сшибке" у животных они, после нервного срыва, обяза-тельно снова разводятся, а здесь остаются как бы внутри скобок суггестивного акта». [44] Это явление абсурда, которое так завораживает человека, делается сакральным, очень часто присуще мифологическому сознанию и также харак-терно для ИСС. Это тот момент, благодаря которому происходит зарождение логики, как попытки деабсурдизации. «Дипластия единственная адекватная форма суггестивного раздражителя центральной нервной системы: как выше подчеркивалось, незачем внушать человеку то действие или представление, ко-торое порождают его собственные ощущения и импульсы, но, мало того, чтобы временно парализовать последние, внушающий фактор должен лежать вне норм и механизмов первой сигнальной системы. Этот фактор в лице дипластии биологически "бессмыслен", "невозможен" и вызывает реакцию на таком же самом уровне как бы невротическом, но не мимолетном, а постоянном для сфе-ры общения. То, что у животных катастрофа, здесь, в антропогенезе, использу-ется как фундамент новой системы. Следовательно, то, что у животных физио-логи традиционно, хотя и навряд ли верно, рассматривают как патологию выс-шей нервной деятельности в генезисе второй сигнальной системы преобразует-ся в устойчивую норму.» [44]
Преодоление диспластии вполне возможно связано с расширенными меж-модальным взаимодействиями, синестезиями, характерными для людей. Любой сигнал, запускающий инстинктивные реакции, для животного, как правило, за-действован на одну модальность (писк цыпленка для курицы, вид утки для утенка), у человека же сигналом может быть как совокупность разных модаль-ностей, так и любой сигнал из этой совокупности. Только человек достаточно успешно может восстановить полный образ по одной из модальностей (у выс-ших обезьян обычными считаются только двумодальные соответствия: так-тильная чувствительность/зрительный образ). [59]
Хант большое внимание уделяет вопросу межмодальных взаимодействий (синестезий) в процессах мышления и соответственно в ИСС: «Сама структура человеческой новой коры с ее третичными (символическими) зонами на стыке ассоциативных областей для зрения, осязания-кинестезиса и слуха показывает, что исходная потенциальная способность к символическому познанию должна основываться на межмодальных синтезах, независимо от обусловленной развитием возможности замены паттернов той или иной модальности в этой полимодальной матрице». [59. С. 238] «Кинестетическое воплощение и метафорическое представление получают, в особенности, те моменты развертывающегося синтеза, которые несут в себе новизну. Язык — это синестезия, причем многократная». [59. С. 253] «…межмодальное соответствие ускоряет даже очень простые уровни семантического распознавания». [59. С. 245]
Высказывается предположение о более правополушарной предпочтитель-ности межмодальных синестезий, что согласуется с данными о том, что для по-лучения решения нестандартной ситуации, для которой нет наработанных ре-шений необходимо межполушарные взаимодействия, где левое полушарие, ус-ловно говоря, ставит задачу и после возникновения догадки, рожденной в пра-вом полушарии, доводит ее до технического завершения.
Таким образом догадка о возможном межмодальном синтезе при преодо-ление ситуации абсурда (диспластии, любой нетипичной ситуации) раскрывает возможное объяснение техник НЛП.
После момента ультрапарадоксальной реакции распределение очагов воз-буждения/торможения в НС определяется механизмами прогнозирова-ния/предвидения будущего, и к ним возможно применение правил возникнове-ния и смены установок, исследованием которых занималась школа Узнандзе. «…человек приходит в свое настоящее не прямо из прошлого, а конструирует свое настоящее, как претворение эскиза будущих действий, как воплощение установок, то есть готовностей к будущим действиям» [2. С.10]
Установка — «конкретное состояние целостного субъекта, его модус, оп-ределенная психофизиологическая организация, его модификация в той или иной конкретной ситуации, готовность к совершению определенной деятельно-сти, направленность на удовлетворение актуальной потребности» [11]. Являясь отражением субъективного (внутреннего) и объективного (внешнего), а также будучи целостным состоянием субъекта, установка предстает в качестве опо-средствованного звена, «принципа связи» как между отдельными его состоя-ниями, функциями, элементами (в интрасубъектной сфере), так и между этими последними (или же целостным субъектом) и транссубъектной реальностью. Установка содержит не только «каузальный» (побуждение к деятельности, по-требность), но и «целеподобный» момент в виде общей проспективной нераз-вернутой модели будущей деятельности, своеобразно отражающей ее конечный результат. Следовательно, установка как модификация целостного индивида, определяемая субъективным (внутренним — актуальная потребность, прошлый опыт, в его широком понимании, особенности данного индивида) и объектив-ным (внешним — конкретная ситуация) факторами, отражает не только на-стоящее и прошлое, но и будущее. «Поэтому основной реакцией организма на ситуацию является не действие, а принятие решения о действии». [2. С.213]
«Понятие субъективности образа, — пишет ведущий советский психолог А.Н Леонтьев, — включает в себя понятие пристрастности субъекта. Психоло-гия издавна описывала и изучала зависимость восприятия, представления, мышления от того, "что человеку нужно", — от его потребностей, мотивов, ус-тановок, эмоций. Очень важно при этом подчеркнуть, что такая пристрастность сама объективно детерминирована и выражается не в неадекватности образа (хотя и может в ней выражаться), а в том, что она позволяет активно проникать в реальность (Леонтьев А.Я., 1975, с.55—56) ». [2. С.214]
У меня сложилось понимание установки, как психологическое объяснение физиологического механизма работы доминанты, который собственно и опре-деляет происхождение и протекание этих процессов.
Выделяются уровни смысловой, целевой, операциональной установок и уровень психофизиологических механизмов-реализаторов установки.
Ведущий и определяющий уровень установочной регуляции — это смы-словые установки, представляющие собой выражение личностных смыслов в виде готовности к определенной деятельности в целом. Высший уровень смы-словой установки можно соотнести с Доминантой Души по Ухтомскому. [53]
«Смысловые установки относятся к глубинным образованиям мотивацион-ной сферы личности. Их изменение всегда опосредовано изменением самой деятельности субъекта. В этом заключается кардинальное отличие смысловых установок от таких субъективных образований на поверхности сознания, как “отношения” в смысле В.Н. Мясищева, “значащие переживания” Ф.В. Бассина, которые могут быть изменены непосредственно под влиянием вербальных воз-действий». [2. С.258]
Целевая установка — это следующий уровень регуляции. Представляет со-бой готовность действовать, вызванную предвосхищаемым осознаваемым ре-зультатом, и определяет устойчивость протекания действия. Стабилизирующая функция целевой установки непосредственно не проявляет себя до столкнове-ния действия с препятствием, о чем красноречиво свидетельствуют такие фак-ты проявления целевой установки, как феномен Зейгарник (тенденция к завер-шению прерванного действия) и системные персеверации (навязчивое воспро-изведение одних и тех же движений, мыслей, представлений).
На еще более низкий уровень деятельности находится операциональная установка — готовность к осуществлению определенного способа действия. Это выбранный способ осуществления деятельности, которая возникает в ситуации решения задачи на основе учета условий наличной ситуации и вероятностного прогнозирования изменения этих условий, опирающегося на прошлый опыт поведения в подобных ситуациях. Если человек не знаком с необходимыми операциями, то требуется научение, протекающее в условиях существования целевой установки на освоение операции, и предполагающие особую внимательность за деятельностью. При выполнении стандартных операций фактически действие протекает автоматически с минимальным контролем сознания. После того как человек многократно выполнял один и тот же акт в определенных условиях, у него при повторении этих условий не возникает новая установка, а актуализируется уже ранее выработанная установка на эти условия. Для того, чтобы появилась возможность изменения данной установки необходимо привлечение внимание человека к осознанию им способа действия.
«И наконец, на уровне психофизиологических механизмов установка про-является в сенсорной и моторной преднастройках, предшествующих разверты-ванию того или иного действия». [2. С. 260]
О существовании установок разных уровней судят по тем искажениям, ко-торые они привносят в процесс деятельности. «Различная глубина вкладов субъекта в психическое отражение проявляется на разных уровнях — от изби-рательности восприятия, обусловленной предшествующим контекстом, до при-страстности отражения, обусловленной мотивами личности, т.е. до раскрытия личностных смыслов тех или иных событий». [2. С. 231-232] «Функциональное значение установок по отношению к деятельности заключается в том, что уста-новки различных уровней стабилизируют движение деятельности, позволяя, несмотря на разнообразные сбивающие воздействия, сохранять ее направлен-ность; и они же выступают как консервативные моменты деятельности, «барье-ры внутри нас», мешая деятельности вырваться за рамки исходной ситуации». [2. С. 261]
На основании вышеизложенного можно высказать предположение, что смена установки возможна либо в деятельности, как постулировал А.Н. Леон-тьев, либо в ИСС с его элементами диспластии.
Результаты ИСС.
Смена установок необходима для нашего развития, для адаптации к ме-няющимся условиям, поэтому неудивительно, что исследования психологов, начиная с У. Джеймса и, в особенности, исследования последних десятилетий, начиная с 60-х гг. XX столетия показывают большую важность ИСС для нашей психики, и даже их необходимость для нормального существования.
«Главная терапевтическая ценность транса состоит в том, что он может из-бавить человека от жестких ограничений и тем самым сделать возможным пе-реструктурирование и реорганизацию системы самоощущения». [59. C. 20]
В традиционных обществах большинство трансов проходило под видом религиозных мистерий. При нынешней десакрализации общества религия становится «подсознательной»; она покоится в самых глубинных слоях человеческой сущности; но это не означает, что она не продолжает выполнять важную функцию в его психической жизни. Мирча Элиаде исследуя обряды и шаманизм заметил, что у современного человека элементы религиозного опыта, в частности обряды посвящения «можно распознать и в реальных испытаниях, через которые он должен пройти в своих духовных кризисах, одиночестве и отчаянии, которые не минуют ни одного человека, стремящегося к ответственному, сознательному и творческому существованию» [66. C.317]. Но даже тогда, когда обрядовый характер испытаний посвящения более не воспринимается как таковой, очевидно, что человек не может стать самим собой, не разрешив ряд безнадежно трудных, подчас опасных ситуаций, то есть он подвергается «пыткам» и «смерти» и пробуждается к другой жизни качественно другим, «перерожденным». Если вглядеться, то вся человеческая жизнь состоит из ряда испытаний, «смертей» и «возрождения». Действительно, для современного человека «посвящение» не выполняет более свою онтологическую функцию, потому что оно не воспринимается как религиозное и сознательно принимаемое испытание; оно не ведет ни к радикальному изменению жизни посвящаемого, ни к его спасению. Сценарии посвящения касаются психологического и жизненного плана. Но они тем не менее продолжают функционировать, и вот почему можно сказать, что процесс посвящения сосуществует с жизнью каждого человека.
«...Гипноз и внушение являются двумя феноменами, которые присущи практически всем людям и могут быть вызваны любым экспериментатором. Эти два феномена — внушаемость и способность изменения состояния созна-ния — следует, несомненно, рассматривать как фундаментальные, если мы хо-тим понять механизмы, управляющие отношениями между людьми и группа-ми» [63. С. 275].
«Известный в нашей стране психотерапевт В. Л. Райков считает, что гип-ноз есть особая, резервная форма психологического состояния и реагирования, потенциальная готовность к максимальной мобилизации психики, когда изме-ненная функция сознания и самосознания получает расширенные возможности управления центральной и периферической нервными системами, включая не-которые элементы бессознательного, а в какой-то степени и организмом в це-лом» [30]. Большинство ученых-гипнологов поддерживают концепцию Райкова и считают, что гипноз как психическое состояние — это форма повышенной готовности психики к приему информации, ее переработке и реализации в дея-тельности. Это состояние измененной восприимчивости сознания, связанной с повышенной управляемостью почти всех функций организма.
Можно рассматривать измененные состояния сознания с принципиально иной позиции, обозначенной Д.Л. Спиваком [1, 7, 17, 18], как результат при-способительно оправданных кратковременных и неспецифических изменений в ряде относительно автономных перцептивных и когнитивных модулей под воз-действием стресса у нормальных здоровых людей. Таким образом, расширяют-ся концептуальные и методологические рамки, позволяя исследовать изменен-ные состояния сознания как объективный психический феномен, определенную адаптационную стратегию.
Все вышеприведенное говорит за одно: именно ИСС — это ключ к измене-нию и развитию человеческой личности. Но ключ этот опасен за счет того, что не всегда возможно предсказать какие изменения произойдут с личностными установками, поскольку это зависит как от взаимодействия наличествующих установок на момент вхождения в транс и от внушающих установок во время самого транса. Вхождение в ИСС без определенной культуральной парадигмы чревато неожиданными последствиями.

Родовой транс.
Родовой транс как частный случай ИСС.
Еще с древнейших времен было замечено, что в родах для женщины харак-терно не совсем обычное, трудно рационализируемое состояние сознания. Женщину перед родами считали как бы стоящей на грани мира здешнего и та-мошнего. Роды, в некотором смысле, тоже смерть. Беременная женщина, носи-тельница двух душ, умирает, дав жизнь двум новым самостоятельным сущест-вам: матери и ребенку. Приближением к «смертному» состоянию объяснялись действия, совершаемые повитухой, роженицей и ее близкими.
Этнографические исследования очень часто недооценивают роль родов — как ситуации женской инициации. Любая инициация несет в себе отпечаток ИСС, как необходимый элемент ее протекания, различается только способы и механизмы его достижения. Масштабность юношеских инициаций как-то зат-мевает индивидуальные, да еще и привязанное к вроде бы простым физиологи-ческим актам инициации женщин. Часть этнографов отказывает женским обря-дам в понимании инициации на основании того, что при этом, как правило, не происходит передачи мифа, перед неофитом не раскрывается социально-мифологическая картина мира. Другая же часть закономерно указывает, что в большинстве мужских мифов есть отголоски первоначальности именно жен-ской инициации, которая была украдена и трансформирована мужчинами. При-чем многие мелкие особенности инициативного процесса указывают на то, что подобной трансформации подвергался именно родовой процесс, в терминах ко-торого, как правило, инициация и описывается.
Если внимательно почитать описания нормально протекающих родов, то достаточно часто встречаются такие явления, как изменения в мышлении, на-рушение чувства времени, утрата контроля, изменения в эмоциональном выра-жении, изменение образа тела, искажения восприятия, изменения смысла или значения — все то, что характерно для ИСС. Переживание родов обычно бес-смысленно или невозможно передать тому, кто не испытывал подобного. А уж о мощнейшем чувстве возрождения после родов и говорить нечего: те, кто ис-пытал, знают это по себе. Единственный элемент, мало замечаемый в родах — это гипервнушаемость. Но зато о внушаемости беременных женщин известно достаточно широко.
В нашей стране исследования родового транса проводилось Л.И. Спиваком с конца 90-х годов. Экспериментальное изучение феномена ИСС в родах под-твердила теоретические ожидания. «Мы не смогли обнаружить зависимости развития таких феноменов от общего физического состояния пациенток и дли-тельности родов и послеродового периода или от личностных и психических особенностей. Полагаем, что перечисленные факторы не являются причиной развития и формирования описанных психических феноменов, они могут лишь модифицировать, в основном усиливать их проявление.» [29. С. 168]
Экспериментальные исследования в нашей стране демонстрируют наличии ИСС в родах у порядка 50% женщин [17] Вопрос о том, какова корреляция между протеканием родового процесса (благополучие которого где-то тоже около 50%) и наличием ИСС, судя по приведенным работам, пока не поднимался. Хотя есть свидетельства, что «психологическая зажатость роженицы оказывает отрицательное влияние на родовой процесс тем, что мешает роженице выйти на особый уровень состояния сознания, назовем его медиативно-интуитивный, при котором тело женщины «знает», как вести себя в родах, т.е. в каждый момент времени роженица ведет себя оптимальным для себя способом» [26]
Из зарубежных источников, таких известных авторов по проблемам есте-ственных родов, как М. Оден, Д. Рик, Ф. Лебойе, [14, 35, 40] вырисовывается понимание того, что в естественных родах, без медикоментозного вмешатель-ства часто наблюдается, отсутстующий взгляд у рожениц, они забывают нормы приличия, теряют застенчивость и перестают контролировать себя. Однако, в это время они не беспомощны и потеряны, а следят за тем, что происходит внутри них. Кстати по свидетельству Завьялова [25] транс — это собственно обращение внутрь, отказ от осмысления внешней действительности, и обраще-ния к своим внутренним источникам. Роженицы в трансовом состоянии ищут и легко находят удобные положения, которые наиболее физиологически выгод-ны. «Самые рационалистические женщины могут утратить контроль во время родов и упиваться катарсической свободой выражения всяческих агрессивных чувств и порывов, им доступных как бы в оргаистическом состоянии» [42. С.499-500] Никем не обучаемые, они сами знают как себя вести и что делать. При родовом трансе женщина может достичь биологически заложенного в ней, поскольку оно глубже, чем индивидуальность, воспитание и культура. «Когда рожающая женщина двигается и действует, повинуясь инстинктам, оказывает-ся, что она ведет себя в высшей рационально, и в этом случае роды чаще всего бывают легче и быстрее, чем у женщины, не подчиняющейся своим инстинк-тивным желаниям» [40. С.15]
Исследования физиологов показали, что сложный гормональный баланс в родах может быть нарушен введением медикаментов, применяемых для уско-рения, или обезболивания. Последствием этого обычно бывают трудности по-тужного периода, когда сбивается предыдущая естественная болевая стимуля-ция, которая должна была привести к выбросу эндорфинов и частичному обез-боливанию процесса, а так же нарушается дальнейшее чувство привязанности между матерью и ребенком. [3]
Но только отсутствие медикаментов в родовом процессе не всегда приво-дит к его успешному завершению.
«Естественные роды — это физиологический процесс. Если они не сопро-вождаются страхом и напряжением, то очень редко женщина испытывает больший дискомфорт, чем сама хочет испытать. Проблема заключается в том, что далеко не всегда удается подвести женщину к родам совершенно спокой-ной, расслабленной и компетентной» [14]
Препятствия для родового транса
Существуют внешние и внутренние препятствия для впадения женщины в родовой транс. Внешними можно считать любые действия медицинского пер-сонала, требующие от женщины рационального сознания или препятствующие ей свободно двигаться, особенно в первом периоде. В частности стандартное применение КТГ, если оно заставляет женщину длительно находиться в опре-деленной позе без движения. Обстановка в родовой, когда там слишком яркий свет, шумно, холодно или душно, в общем некомфортные условия тоже можно считать факторами, замедляющими естественное течение. Причем чем более умеет женщина отключаться от внешнего мира, тем меньше будут на нее ока-зывать влияния данные факторы.
Поскольку в процессе как родов, так и сексуальных переживаний, неокорт-экс-кора играет роль тормоза-ингибитора, то «любая стимуляция коры головно-го мозга будет препятствовать родам». [24. С.31] Обращение к роженице, а ча-стности, с вопросами по ходу заполнения медицинских бланков вполне могут тормозить родовую деятельность. Но такое понимание процесса пока еще не является общепризнанным во врачебной деятельности.
«Отсутствие медицинской технологии и инструментария побуждало людей больше доверять естественным силам природы, разрабатывать особую культу-ру психологической поддержки и самоподдержки беременной женщины. Мож-но сказать, что ставка на медицинскую технологию ослабила способность жен-щины доверять своей интуиции и опираться на внутренние источники энер-гии.» [36. C. 327]
К внутренним факторам можно отнести всевозможные ожидания и страхи роженицы, сложившиеся в ее психике под влиянием как культурального, так и семейного окружения, а так же особенностей ее личной истории.
Аршавский установил такую же абсолютную несовместимость, т. е. взаим-ное торможение гестационной и стрессовой доминант [44]. Любой страх ос-ложняет роды. Поэтому для благополучных родов желательно как иметь пред-ставление о возможных страхах, так и знать методы их преодоления.
В частности для нашей современной культуры характерен очень сильный страх перед болью в родах (хотя некоторые культуры его и не знали).
«В русской культуре на протяжении всего ее существования присутствова-ли обе валентности. С одной стороны, бытовало архетипическое представление, закодированное в известной каждому библейской цитате из сюжета об изгна-нии из рая — словах Бога, обращенных к Еве: "Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей".[1] С другой стороны, упоминания о легких родах в поле, во время работы,[2] а также тексты некото-рых пословиц и поговорок, отсылающих к скорому забвению недуга — "Горьки родины, да забывчивы"[3] — свидетельствуют о существовании обратного представления, более "легкого" отношения к процессу». [4]
На сегодняшний день как никогда сильна именно традиция представления родов как исключительно неимоверно болевого процесса. Даже мужчины очень часто замечают, что они вряд ли бы смогли вынести эту боль. Возможно, ко-нечно, это связано с желанием женщины предстать перед мужчиной в ореоле героини, решившейся на подвиг ради полноценности семьи. Все таки большин-ство понимает, что настоящая семья возникает — «когда появляется первый ребенок.» [49. С.721]
Изучение гормонального баланса во время родов, показывает, что боль за-частую является необходимым сигнальным элементом для всего родового дей-ствия и применение анестезии может нарушать этот процесс. [24, 28, 3]
Г.Г. Филиппова, заметила, что для роженицы «…от того, воспринимает ли она роды как «трудную творческую работу», «неизбежную муку» или «наказа-ние» (которое может с ее точки зрения быть заслуженным или незаслуженным), зависят ее собственные ощущения и успешность родов» [55. С. 221]
Отсюда встает задача работы с роженицами по умению использовать боле-вые ощущения для вхождения в трансовое состояние и находить возможность «правильного» восприятия всего процесса.
Не умение плодотворно входить в транс может быть завязано на характер-ном для современного западного рационалистического мышления страхе перед трансом. Для многих измененное состояние сознания — это потеря себя, нару-шение идентичности, состояние, навязанное извне. Умение отдаться процессу и принять роды как проявление божьей воли характерно не для каждой совре-менной женщины. Но знание и понимание трансовых процессов, объяснение этого феномена при подготовке к родам может помочь женщине не пугаться, а спокойно принять себя, так сказать, разрешить себе родить.
Еще к культурным страхам современного общества можно отнести страх за благополучие рожденного ребенка. Общество потребления рассматривает по-требность в другом, как в неком товаре, имеющем «красивую упаковку свойств, которые популярны и искомы на личностном рынке» [57.С.7]. И если желание иметь ребенка связано не с желанием дарить любовь тому, кто придет в этот мир, а с желанием соответствовать определенным стереотипам фешенебельного образа жизни, то тогда забота, как о выращивании особенного ребенка, так и о финансовых возможностях, которые нужно будет ему предоставить, затмевают простую радость общения с новым человеком. И страх не соответствовать не-ким, навязанным стандартам, приводит к чередованию страха и радости от бе-ременности и сложностям в ее протекании.
Накоплено достаточно данных, что существует зависимость легкости ро-доразрешения в череде поколений. Если мама, бабушка матери рожали легко, то большая вероятность, что и у нее самой роды пройдут легко. С точки зрения С. Грофа — это связано с пренатальными матрицами [16], запечатленными ро-женицей в момент рождения. Последователи сценарного подхода упирают на воспроизведение сценария. Если женщине в семье внушается, что у нас в роду роды легкие, то вероятность легких родов для нее выше.
Личностные страхи различаются у перво- и повторно рожающих, но есть и те, которые сопровождают женщину в каждых родах: например страх получе-ния родовой травмы ребенком. Для первородящих характерен страх перед не-изведанным или иногда неверие в собственную возможность стать хорошей ма-терью, а для второродящих страх перед тем ужасом, который они испытывали в первых родах, если те были неудачными, или перед вероятностью оставить де-тей без матери. «Этот порочный круг (страх — напряженность — боль) можно разорвать, если беременная в атенальном периоде получит объяснения того, что происходит во время родов» [10. С. 45].
Кроме относительно понятных страхов существуют еще душевные кон-фликты, завязанные на не готовность к материнству, как вообще, так и в дан-ный конкретный момент. «Более 35% нежелательных беременностей не дона-шиваются… Более 50% новорожденных рождаются с признаками внутриут-робной гипоксии. Почти 45% даже доношенных «отказных» детей появляются на свет с явлениями функциональной и морфологической недостаточности. Этот показатель в популяции — не более 10%». [8. С. 374-375]
Основываясь на учении А.А. Ухтомского о доминанте, И.А. Аршавский предложил понятие «гестационной доминанты». «Гестационная доминанта обеспечивает направленность всех реакций организма на создание оптималь-ных условий для развития эмбриона, а затем плода. Это происходит путем формирования под влиянием факторов внешней и внутренней среды, стойкого очага возбуждения в ЦНС, обладающего повышенной чувствительностью к раздажителям, имеющим отношении к беременности и способным оказывать тормозящие влияние на другие нервные центры» [65. С. 107] Выделяют два ви-да гестационной доминанты: физиологический и психологический. Последний «представляет собой совокупность механизмов психической саморегуляции, включающихся у женщины во время беременности, направленных на сохране-ние гестации и создание условий для развития будущего ребенка, формирую-щих отношение женщины к своей беременности, ее поведенческие стереотипы» [43. С. 146].
В результате изучения анамнестических сведений, клинико-психологических наблюдений за беременными женщинами и бесед с ними вы-деляют 5 типов психологического компонента гестационной доминанты (ПКДГ) [21]:
Оптимальный тип ПКГД отмечается у женщин, ответственно, но без из-лишней тревоги относящихся к своей беременности. В этих случаях, как прави-ло, супружеские отношения зрелые, гармоничные, беременность желанна обо-ими супругами. Женщина, удостоверившись, что беременна, продолжает вести активный образ жизни, но следит за своим здоровьем, с удовольствием и ус-пешно занимается на курсах дородовой подготовки. Оптимальный тип способ-ствует формированию гармонического типа семейного воспитания ребёнка.
Гипогестогнозический тип ПКГД, когда гестационная доминанта слабо выражена, нередко встречается у женщин, стремящихся продолжить то дело, которым они увлечены. Эти женщины не склонны менять жизненный стерео-тип, у них не хватает времени заниматься как своим состоянием во время бере-менности, так и ребенком в дальнейшем. При гипогестогнозическом типе ПКГД чаще всего встречаются такие типы семейного воспитания, как гипопро-текция, эмоциональное отвержение, неразвитость родительских чувств.
Эйфорический тип ПКГД, когда женщина излишне оптимистично, радуж-но относится к беременности и родам отмечается у женщин с истерическими чертами личности, а также у длительно лечившихся от бесплодия. Нередко бе-ременность становится средством манипулирования, способом изменения от-ношений с мужем и т.п. Эйфорическому типу ПКГД соответствует расширение сферы родительских чувств к ребёнку, потворствующая гиперпротекция, пред-почтение детских качеств. Нередко отмечается вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания.
Тревожный тип ПКГД характеризуется высоким уровнем тревоги у бере-менных, что влияет на ее соматическое состояние. Тревога может быть вполне оправданной и понятной (наличие острых или хронических заболеваний, дис-гармоничные отношения в семье, неудовлетворительные материально-бытовые условия и т.п.). В некоторых случаях беременная женщина либо переоценивает имеющиеся проблемы, либо не может объяснить, с чем связана тревога, кото-рую она постоянно испытывает. Нередко тревога сопровождается ипохондрич-ностью. Повышенную тревожность нетрудно выявить как врачу женской кон-сультации, так и ведущим курсы дородовой подготовки, однако, к сожалению, беременные женщины с этим типом ПКГД далеко не всегда получают адекват-ную оценку и помощь. Нередко именно неправильные действия медицинских работников способствуют повышению тревоги у женщин, что приводит к ятро-гениям. Большинство из них нуждаются в помощи психотерапевта. При этом типе ПКГД чаще всего в семейном воспитании формируется доминирующая гиперпротекция, нередко отмечается повышенная моральная ответственность. Выражена воспитательная неуверенность матери. Нередко и вынесение кон-фликта между супругами в сферу воспитания, обусловливающее противоречи-вый тип воспитания.
Депрессивный тип ПКГД проявляется, прежде всего, резко сниженным фоном настроения у беременных. Женщина, мечтавшая о ребенке, может на-чать утверждать, что теперь не хочет его, не верит в свою способность выно-сить и родить здоровое дитя, боится умереть при родах. Женщины считают, что беременность «изуродовала их», боятся быть покинутыми мужем, часто плачут. В некоторых семьях подобное поведение будущей матери может действительно ухудшить её отношения с родственниками, объясняющих всё капризами, не по-нимающими, что женщина нездорова. Это ещё больше усугубляет состояние. В тяжёлых случаях появляются сверхценные, а иногда и бредовые ипохондриче-ские идеи, идеи самоуничижения, обнаруживаются суицидальные тенденции. Очень важно своевременно выявить подобную симптоматику и направить жен-щину на консультацию к психотерапевту или психиатру, который сможет опре-делить невротический или психотический характер депрессии и провести соответствующий курс лечения. К сожалению, у беременных встречаются и ят-рогенные депрессии. Отклонения в процессе семейного воспитания при этом типе ПКГД аналогичны нарушениям, развивающимся при тревожном типе, но более брутальны. Встречаются также эмоциональное отвержение, жестокое об-ращение. При этом мать испытывает чувство вины, усугубляющей её состоя-ние.
Изучение психологического состояния женщины во время беременности, в родах и послеродовом периоде доказывают огромное влияние взаимодействия с матерью на развитие базовых личностных структур и психосоматическое со-стояние ребенка.
Действия, способствующие наведению транса
Изучая различные методики, используемые на курсах для беременных, для подготовки к родам можно выделить различную направленность этих подхо-дов. Очень часто встречающийся подход — это научение женщины работе с собственным дыханием. «У 70% женщин, прошедших курс дыхательных упраженений, роды протекали без осложнений» [23. С. 55]. Возможно проработка психологических проблем женщины через рисунок [45, 29, 27]. Также возможно через обучение особой родильной песне, как в программе «Глория» [29. C. 214], или просто голосовые упражнения.
С древнейших известен танец, который можно рекомендовать как превос-ходную подготовку к беременности и для восстановления после родов — это восточный танец живота. Существует связь между многими движениями танца и движениями женщины в родах, что указывает на его базовую функцию под-держки деторождения. И действительно, на Востоке, где девочек выдавали за-муж очень рано, танцу живота обучали в первую очередь. Специфика танца со-стоит в постоянной динамике расслабления и напряжения определенных мышц, что помогает синхронизировать женщине свои движения и родовые схватки, в значительной степени облегчить болевые ощущения в родах, увеличить пла-стичность тазового дна и подвижность суставов. Но заниматься им стоит до на-чала беременности. Во время беременности возможно использование разных более спокойных техник телесно-ориентированной терапии, например спон-танного движения, возможен филатес для беременных, занятия в бассейне в со-единении с дыхательными техниками и плаванием. Старинным способом под-готовки к родам считалась поднимание мелких предметов (работа с наклона-ми), мытье полов.
Важным в подготовке к трудному испытанию родами можно считать зна-комство с трансом, умение входить в трансовые состоянии и даже просто уме-ние сосредотачиваться на собственных переживаниях. Было показано, что дан-ное умение может помочь роженице, облегчить работу акушерам. [41]
Все инициационные практики в древности всегда были привязаны к опреде-ленному ритуалу, поскольку каждый ритуал позволяет провести становление личность, как целого, выбор ценностной позиции. «Восприятие мира, наделе-ние его универсальными значениями с последующим преобразованием в инди-видуальные смыслы — в этом… заключается сущность ритуала» [31. С. 4]. Не избежал этого и родинный обряд. [46] В современном мире обрядовость дейст-вия продолжает сохраняться [5, 64]. Только если ранее смысл обрядовых дейст-вий — «унижения и оскорбления, которым они [женщины] подвергаются в роддомах» [5] был понятен обществу, то ныне такое понимание утеряно. Елена Белоусова считает, что поскольку родильный обряд является обрядом перехода, «повышением социального статуса иницианта» [5], то для «этого он должен символически умереть и затем вновь родиться в более высоком статусе» [5]. Соответственно применение инвективы по отношению к беременной связано с процедурой вживания ее в роль инициируемой, для которой должна быть ха-рактерна «пассивность и беспрекословное послушание, покорное принятие на-падок, ругани и оскорблений» [5] В то же время отмечается, что нельзя «ска-зать, что медики используют инвективу в указанных целях сознательно. Созда-ется впечатление, что не только мать заучивает таинство имманентно, но и са-ми посвятители действуют неосознанно, не задумываются о способе своего по-ведения, о цели своих действий, но как будто бы влекомы мощным невидимым потоком традиции. Они тоже знают посвятительное таинство имманентно, они как бы в трансе. В этом смысле об инвективе нельзя говорить как о собственно педагогическом (т. е. осознанном) приеме» [5]. И поскольку смысл данного об-рядового действия становится недоступен, то и действие, оказываемое им не достигается. Возможно более осознанное представление рожениц о родах, как о процессе инициации, ставшее доступным общественному сознанию, оказалось бы гораздо более эффективным для нормального течения родов, чем неосоз-нанное использование инвективы.
Среди действий, помогающих войти в трансовое состояние при родах обяза-тельно стоит сказать о воздействии запаха. Поскольку обонятельный анализа-тор имеет самый короткий путь до лимбической системы головного мозга, ко-торая влияет на эмоции, то можно предположить, что влияние запаха на эмо-циональную составляющую нашего поведения велико. Но в связи с тем, что наше сознание мало внимания придает запахам, и их действие, как правило, бессознательно, то точного знания о влиянии запаха на эмоции пока нет, есть предположение, что оно очень индивидуально.
Подытоживая вышесказанное можно предложить для подготовки к родам следующий сценарий: проработка видения родов через рисунок, отработка ды-хательных и голосовых техник и возможных паттернов движения, составление родильной песни (насколько песня будет соответствовать своему назначению можно проверить по методике анализа суггестивных текстов, разработанной И.Ю. Черепановой [62]), обучение вхождению в транс, с подбором того запаха, который поможет женщине расслабиться в дальнейшем родах.
Но все это моменты проработки операционных установок, которые эффек-тивно могут помочь только тогда, когда до или во время беременности было найдено решение основных смысловых проблем.
Роль мотивационной составляющей в становлении доминанты материнства.
Материнство — одна из социальных женских ролей, и, несмотря на то, что потребность быть матерью инстинктивна, общественные нормы и ценности оп-ределяют своеобразие проявления этого у каждой женщины. Роды — собствен-но вершина в процессе беременности и определенный очень значимый этап в реализации женщины как матери. В психологии уже накоплены данные о том, что материнское отношение является определяющим в становлении диадиче-ских отношений с ребенком, создавая уникальную для ребенка ситуацию раз-вития [37, 55]. Это отношение не возникает одномоментно и сразу после рож-дения ребенка, а проходит определенный путь становления, имеет тонкие ме-ханизмы регуляции, свои сензитивные периоды и запускающие стимулы. Фак-тически можно говорить о наличии закономерных изменений психического функционирования женщин во время беременности и после деторождения.
В родовом трансе возможна реорганизация системы ценностей, превраще-ние женщины в мать, но подобная реорганизация возможно только на основе определенной системы ценностей, которая складывалась у женщины к моменту зачатия, и развивалась в период беременности. Для многих женщин исход бе-ременности и родов может быть ростом подлинной зрелости и возрастанием самоуважения, для других, наоборот, это может быть патологическим разреше-нием ранних материнско-детских отношений [55, 56]. По-видимому, существу-ет стереотипная динамика психического состояния беременных, приводящая к эффективному, «нормативному» материнству и особая динамика, предшест-вующая отклоняющимся типам материнских отношений.
Беременность можно рассматривать как критическую фазу, в ходе которой существенно меняется сознание женщины и ее взаимоотношения с окружаю-щим миром. [33]. Поскольку беременность — это особое переходное состояние в становлении личностной идентичности женщины, то во время нее все конфликты, не разрешенные до зачатия, проявляются с особой силой. Особенно стрессовой является первая беременность, так как она означает окончание неза-висимого первично целостного существования и начало «безвозвратных» мате-ринско-детских отношений, поскольку отныне психическое равновесие матери становится завязанным на запросах беспомощного и зависимого существа.
«С рождением ребенка молодая пара, с одной стороны, несколько отдаля-ется от своих родителей, но, с другой стороны, оказывается еще более опутан-ной сетями семьи. Став родителями, они в большей мере проявили себя как взрослые люди, но сам ребенок заново вовлекает их в сложное взаимодействие со всеми родственниками по мере того, как старые связи рушатся, а новые воз-никают. Если в этот период возникает стресс, он часто выливается в форму симптомов, от которых страдает один из супругов, однако весьма часто оказы-вается, что лечить надо не того человека, который страдает от симптомов. ... Каждый новый ребенок изменяет общую ситуацию — вместе с ним появляются новые проблемы, равно как и обостряются старые. Радость, которую приносят дети, часто уравновешивает переживания от множества проблем, с которыми сталкиваются родители». [60. С.683-684]
Собственно в современном мире так много способов личной самореализа-ции, что рождение ребенка оказывается не только не единственным, но зачас-тую и не самым главным среди множества других ценностей [15, 19, 67]. Если раньше единственный для женщины способ самореализации лежал через дето-рождение, для общества ценность женщины определялась, через исполнение ею материнских функций, то в современном обществе феменисткая борьба за равноправия нарушила это. В то же время психоаналитик К. Хорни считает, что женский способ существования реализуется через его направленность во-внутрь, через внимание к глубоким переживаниям и инсайтам. Мужской способ существования характеризуется направленностью творческого импульса вовне, на поиск возможности преобразования внешнего мира через взаимодействие с ним и утверждения себя в нем. Таким образом самореализация женщины в от-личии от мужчины происходит не через поступки, а через процесс самосозна-ния. [61] Собственно из-за этого можно считать, что женщина, перенявшая мужской стиль поведения, отдаляется от своей сути и у нее возможны пробле-мы с деторождением. [19] Даже среди женщин, в большей степени нацеленных именно на семейные, а не на карьерные цели, гендерные установки, продуци-руемыми современным обществом, приводят к нарастанию внутриличностного напряжения иногда доходящего до ярко выраженного стремления состояться в какой-либо иной сфере. [52]
Психологическая готовность к материнству — специфическое личностное образование, стержневой образующей которого является ориентация на ребен-ке, как на продолжение твоей семьи и в то же время совершенно уникальной личности. Оно формируется на протяжении всей жизни женщины под влияни-ем как биологических, так и социальных факторов. Еще в советское время по-нимание важности материнской сферы в жизни женщины, обращение на нее внимания начало вытесняться образами женщины-работницы, активистки, ком-сомолки. В результате у девушек оказались не сформированы или деформиро-ваны, как общесмысловые установки на материнство, так и, в большей степени, операционные установки, позволяющие осуществлять уход за младенцем.
Если актуальность материнству сформирована до беременности, то с большей вероятностью и сама беременность окажется менее проблематичной. Если же во время беременности начинают появляться неразрешенные ранее проблемы с метанием между различными желаниями и ценностями, и они не успевают разрешиться во время беременности, то в родах происходит столкно-вение всех этих желаний, затягивания процесса, трудности.
Какие основные проблемы желательно разрешить до родов?
Во-первых — это детско-родительские отношения выросшей дочери со своей матерью. В психоанализе и гештальт-терапии постулируется, что дочь «достаточно хорошей» матери [12] имеет более высокие шансы на то, что она то же станет «достаточно хорошей». Если мать на протяжении детских лет до-чери ощущала собственную удовлетворенность своим материнством, то ее до-чери повезло в этом. Если же этого не произошло и вместо гармоничных амби-валентных отношений между матерью и дочерью мы наблюдаем дисгармонич-ные отношения, сваливающиеся либо в сторону полного любования, либо сильного неприятия дочери или отношения, где амбивалентность выражена не как дихотомическое единство, а проявляется как чередование той и другой со-ставляющей, то тогда необходимо тем не менее принять мать, такой, какой она была и найти те крупицы ее опыта, на которые беременная может опереться и взрастить свой более гармоничный образ матери.
Во-вторых — это нахождение внутри собственной судьбы места для этого конкретного ребенка. Это достаточно важно — перестать мучатся мечтами о несвершенном, стараясь впихнуть ребенка в свой наполненный график жизни так, чтобы его появление не заставило что-либо там изменить. Необходимо принять наличие ребенка в твоей жизни и выделить ему как в доме, так и в сво-ей душе такое место, которое он смог бы достойно занять. Очень часто получа-ется, что женщина с нетерпением ждет появление ребенка, и это для нее ожи-дание самореализации. Но уход за малышами оборачивается причиной круше-ния надежд. И это социальная проблема не сформированного нового контекста воспитания детей. Женщина просто не знает, не обучена, как получить само-реализацию через детей. Те редкие случаи, когда женщина все-таки находит возможность самореализации надо изучать, как благоприятный опыт и транс-лировать на социум.
В-третьих оплакивание/прощание с чем-то нереализованным. Если бере-менная женщина имела ранее аборты или выкидыши, или имеет четкое пред-ставление о поле или судьбе своего будущего ребенка, то ей стоит опла-кать/попрощаться как с нерожденными, так и с вымышленными детьми, чтобы представления о них не мешали ей встретить своего будущего ребенка во всей прелести его уникальности и неповторимости, получить умение ощущать его, а не подменять его потребности своими представлениями о них.
Собственно третий шаг — это подготовка четвертого этапа: умение при-нять ребенка как нечто уникальное, отдельное от мамы, имеющие собственные хотения и желания, умение вслушиваться в своего ребенка, учится взаимодей-ствию с ним. Гаптономия — это «язык прикосновений», который был внедрен во Франции Францем Вельдманом для обучения беременных будущих матерей пониманию состояний ребенка по его движениям. Этот «язык» остается основ-ным каналом связи с малышом и после его появления на свет. Гаптономиче-ский подход позволяет матери научится «общаться» со своим ребенком с мо-мента шевеления, в так называемый коммуникативный период беременности, так же подобный подход позволяет матери научится в дальнейшем после рож-дения ребенка интерпретировать получаемые от него сигналы. [22] Целью гап-тономии является первое близкое знакомство и контакты родителей с их ребен-ком при помощи прикосновений. Это может быть похлопывание ладонью, по-глаживание, легкое постукивание по животу, перебирание пальцами и т. п. Кроме того, общение с ребенком до рождения способствует уменьшению у бе-ременной женщины чувства усталости, беспокойства и страха, а также более осознанным родам и облегчению в понимании новорожденного ребенка.
Последствия родового транса
Родовой транс можно рассматривать как адаптивный биологический механизм, позволяющий женщине относительно «легким» путем перестроить структуру своей личности и подготовится к материнской роли. Многие психологи задумываются о роли диадических отношений, возникающих у матери и новорожденного ребенка, в контексте социального научения. Можно сказать, что «в родах и послеродовом периоде происходит замыкание эволюционно ожидаемых условий для матери и ребенка, способствующие образованию эмоциональной взаимосвязи» [56. С.221-222]. Стимуляция от новорожденного в этих условиях, сопровождаемая физиологически обеспеченным обостренным и положительным эмоциональным состоянием, психологически обусловленная успешным достижением цели после необыкновенно трудной и важной деятельности родов и долгожданной встречей с ребенком, действует как ключевая, способствуя объединению всех сформировавшихся прежде содержаний на этом конкретном ребенке. Последующие несколько суток, которые считаются сензитивным периодом для развития взаимосвязи с ребенком, в эволюционном отношении предполагают непрерывный контакт с новорожденным, насыщенный достаточно интенсивной деятельностью матери.
У Ханта можно найти интересные выводы взаимосвязи между диадиче-скими отношениями между матерью и ребенком и истоками развития символи-ческой способности. «Младенец видит в лице матери свое собственное лицо и может — с восторгом — видеть, что она реагирует своим лицом на выражение его лица» [59 С.42]. Он утверждает, что возможно уже в этом основы специфи-чески человеческого мировосприятия и по его мнению истоки развития рефлек-сивного сознания лежат вне лингвистических форм и вербального выражения, которые лишь позднее включаются в зрительно-кинестетические отражения.
Хант в принципе придает большое значение диалогическому самосоотне-сению, как фундаментальной структуре нашего восприятия, в том числе под-черкивая важность групповых медитаций, что весьма ощутимо увеличивает ощущение групповой тождественности, а также творческую способность от-дельных личностей оставаться открытыми к тому, чего они не знают, а не к то-му, что они знают. Отсюда он выводит, что «когда общий доступ к этим со-стояниям прекращается на уровне всей нации, то, в условиях растущей социо-экономической сложности и секуляризации, люди будут чувствовать менее близкими друг к другу — менее “едиными” Этот уровень глубокой общности и потенциальная возможность его непосредственного переживания “как таково-го” все еще сохраняются в латентном виде в более сложных формах общест-венного строя, о чем свидетельствует периодическое возрождение мистических групп радикального спасения» [59 С.439-440].
То есть можно считать, что глубина проникновения и отражения матерью младенца лежит в основе построения его картины мира и адекватности его дальнейших взаимодействий с этим миром, но так же от этой вроде бы «мело-чи» во многом зависит социальное развитие общества и те идеи, которые в нем преобладают.
Можно предположить, что нарушение динамики родов, исключение родо-вого транса приводит к нарушению диадических взаимоотношений, что впо-следствии негативно сказывается и на всем дальнейшем развитии как отдельно-го ребенка, так и социума, в котором растет количество таких детей.
Тем более, что отслеживая современную культуру родительства, можно заметить, что поскольку женщина все в большей степени рассматривается об-ществом не как мать, а как работник на производстве, то соответственно фор-мируется социальный заказ на воспитание в женщине тех качеств и той моти-вации, которая позволила бы ей стать именно хорошей работницей. Наряду с этим происходит игнорированием воспитания у девочек материнских навыков в надежде, что материнская сфера в большей степени определяется инстинктом и разовьется как-нибудь сама.
В то же время можно видеть, что современные подходы к родовспоможе-нию нарушают формирование инстинктивных программ ухода за младенцем, доставшимся нам от животных.
Можно предположить, что уменьшение рождаемости в странах с высокими уровнем жизни зависит именно от рассогласования между социальными потребностями и биологическими ожиданиями. Ранее описано, что недосформиро-ванной потребность быть матерью может приводить к сложностями в ходе ро-довой деятельности, в результате которых медики вынуждены брать процесс родоразрешения в свои руки и не допускать развитие родового транса, что в свою очередь может приводить в дальнейшем к нарушению диадических отно-шений и проблемам социализации. Получается самоподдерживающееся, усили-вающееся негативное влияние, без разрыва которого улучшение демографии невозможно.
Кроме нарушения передачи воспитательных традиций и динамики родовой деятельности можно еще привести ряд негативных факторов, влияющих на де-мографические установки в обществе. Это смена воспитательной парадигмы: если в традиционном обществе мать редко воспитывала ребенка в одиночку — были характерны достаточно большие совместно-проживающие сообщества, такие как большая семья, община, род, племя, то сегодня основной ячейкой общества становится так называемая нуклеарная семья — родители и ребенок (а зачастую и понятие родители ограничиваются только матерью). «Сегодня, когда большие семьи редки, она [мать] действительно вынуждена обходится без помощи.» [49. С. 723.]. Мне видеться, как минимум, два негативных момен-та такого развития событий. Во-первых ребенок до момента становления его «Я» (которое как известно можно привязать к кризису трех лет) обычно оказы-вается почти исключенным из социума. Все влияние социума опосредованно мамой, и если повезет, то еще и папой. Наблюдение за свои детьми и анализ психологической литературы привел меня к мысли, что на ранних этапах роста ребенок впитывает, впечатывает в себя образы людей, которые его окружают и использует их для построения собственного «Я», доработка которого дальше уже будет более осознанной и более явно коррелирующей с воспитательными усилиями. Но чем меньше материала для построения своего «Я» имеет перед собой ребенок, тем более малогранный и однотипный материал он будет иметь для дальнейшей работы. С одной стороны — однотипность может, конечно, способствовать меньшему числу внутренних разладов, а с другой — тем боль-ше шанс построить достаточно ригидный образ, и меньше шансов получить внутренний ресурс для изменений, когда они потребуются. К тому же «такие дети не имеют возможности приобрести опыт разрешения конфликта со свер-стниками в семье. Сегодня в городских семьях родители часто ограничивают контакты детей, особенно, в первые годы жизни. Не водят в садик или ясли. Да и во дворе дети играют только под присмотром родителей и лишены личной инициативы. Дети много времени проводят за компьютерами, и ограничены в социальном общении, в результате, в социальном смысле они недостаточно обучаются.» [9] Во-вторых, не каждая мать жестко привязанная к ребенку в те-чении полутора-трех лет (по нашему законодательству), да еще в условиях пре-рванной воспитательной традиции, да и фактически в это же время изолиро-ванная от богатства социальных связей, оказывается готовой творчески вос-принимать свое материнское предназначение. «Обученные и подготовленные к взрослому образу жизни, молодые матери вдруг обнаруживают, что они отре-заны от мира взрослых и снова замкнуты в мире детей. В противоположность им мужья остаются в мире взрослых и имеют возможность наслаждаться обще-нием с детьми, приобретая дополнительные измерения в своей жизни. Жена же, у которой единственным собеседником становятся дети, чувствует себя дис-комфортно, награждая себя ярлыком «всего-навсего» жены и матери.» [60. С.683-684]. Выше написано, что перед социумом, который хотел бы решить демографическую проблему встает задача куммуляции и трансляции положи-тельного опыта самореализации женщины в детях. «Материнство есть жизнен-ное призвание женщины, ее служение, в котором проявляется ее творческое на-чало. По своей природе, по своему прямому назначению в жизни, женщина яв-ляется со-творцом и непосредственной продолжательницей великого дела Творца: через деторождение и воспитание человечества. Женщина созидает людей в самом точном смысле этого слова, вкладывая в этот труд всю полноту душевного и сердечного тепла. Сама при этом духовно возрастая». [39. С. 128]
К сожалению, в современном мире осознание сути родительского творче-ства пока еще не стало реальностью. Изучая традиционный воспитательный по-тенциал по этнографическим изысканиям [32, 38] можно заметить, что наше восприятие традиционного воспитательного уклада удивительно однобоко: обычно ассоциируется с телесными наказаниями, непререкаемостью авторитета старшего в семье. В то же время в современном сознании совершенно игнори-руется ощущение безгреховности маленького ребенка, восприятие его как Божьего дара. Потерян богатый репертуар потешек, вводящих ребенка в мир, и приучающих его к обыденным действиям, пестушек (игр с гимнастикой, мас-сажем), обычаи приучения к труду. Целый пласт народной воспитательной культуры малознаком современным родителям, потеряно методически цельное восприятие всего этого богатства.
Очень сильно изменено отношение к ценности воспитания, ранее родители были озабочены — чем их потомство может быть полезным семье, роду, то сей-час родители в основном настроены на удовлетворение потребностей самого ребенка. В какой-то мере из-за смещение этих акцентов теряется нравственный ориентир воспитательной функции родителей.
«Рождение человека — это не только биологическое продолжение рода, но и важнейшее условие формирование самосознания и духовного развития лич-ности родителя. В глубинах психологии рождения человека хранится его при-родная суть — образ Творца. Кого я воспитаю? Каким я вижу будущее своего ребенка? — эти вопросы относятся не столько к «Кого», сколько к «Я». Отвечая на них человек начинает осозновать отличие своего природного предназначе-ния от кибернетического стиля существования, меру отклонения нравственного закона современной жизни от благодати вечного бытия». [34. С. 159]
Кроме того современное движение феминизма, ратуя за женское равнопра-вие, совершенно не замечает того, что в рождении, уходе за младенцем и в вос-питании мужчина и женщина имеют совершенно разные задачи, разные функ-ции. Смешивание, смещение или потеря какой-либо из этих функций нарушает полноценность воспитания. Не замечается, что «психологические различия ме-жду мужчиной и женщиной объясняются, главным образом, потребностями в воспитании ребенка. » [49. С. 724.] Можно высказать подозрение, что соответ-ственно размывание различий между мужской и женской ролью в обществе способствует нарушению, как семейных связей, так и воспитательных традиций и установок на материнство, и через это идет и нарушение родового процесса. «В том же смысле оба пола и то, что они символизируют, — мужской и жен-ский принципы в мире, во Вселенной и в каждом из нас — являются двумя по-люсами, которые должны сохранить свои различия, свою противоположность, чтобы создать плодотворную динамику, производительную силу, которая соот-ветствует этой полярности». [58]. Вполне вероятно, что только возращение женщине нормального ощущения ее женской сущности может благоприятство-вать как восстановлению нормальной динамики родового процесса, так и спо-собствовать воспитанию полноценных граждан.

Выводы
Любое измененное состояние сознания или транс, как правило, возникает в результате действия стрессовой ситуации, когда требуется не простая реакция нападения или убегания, а необходимо изменить свое отношение к ситуации, чтобы выйти из нее с успехом. Родовой транс не является исключением. Пока нет работ о корреляции между наличием родового транса и успешностью родо-разрешения, но есть косвенные свидетельства, которые заставляют задуматься о наличие такой связи.
Так же вышеприведенное изучение литературы позволяет предположить, что существует два основных механизма изменения наших смысловых устано-вок: это сам процесс деятельности и трансовые состояния. Но последние менее предсказуемы по результату, так как сильно зависимы от культурного контек-ста и культурных ценностей, широко транслируемых обществом.
В современном общества нет осознания, что существует взаимосвязь меж-ду пренебрежением к материнской роли женщины и демографическими про-блемами. Так же отсутствует понимание, что концентрация воспитания на тру-довом потенциале женщины вредно сказывается на ее способности к деторож-дению, что приводит к необходимости вмешательства медиков в этот процесс. И в свою очередь запускает очередной виток по методу отрицательной обрат-ной связи, нарушая социализацию ребенка и сбивая биологические механизмы становления материнского инстинкта.
Можно предположить, что нарушение динамики родов, исключение родо-вого транса приводит к нарушению диадических взаимоотношений, что впо-следствии негативно сказывается и на всем дальнейшем развитии, как отдель-ного ребенка, так и социума, в котором растет количество таких детей.
Осознование необходимости родового транса, его изучение может способствовать возвращению в общество понимание материнской роли в воспитании детей. Кроме того, если стоит задача возрождения и процветания человека русской культуры, то необходима поддержка со стороны государства, которая бы способствовала пропаганде и раскрытию материнского потенциала женской самореализации.


Литература:

1. Абрамченко В. В., Господенок Е. А., Спивак Д. Л. Психологические ас-пекты измененных состояний сознания при физиологических родах / Перинатальная психология и медицина. Сборник материалов конференции по пренатальной психологии Санкт-Петербург 25-27 мая 2001 г. , С-Пб. 2001
2. Асмолов А. Г. По ту сторону сознания; методологические проблемы не-классической психологии. М., 2002
3. Бабкин, П. С. Роды и новорожденный: Эволюционные, неврогенные и ят-рогенные проблемы. Воронеж, 2004
4. Белоусова Е. А. Родовая боль в антропологической перспективе http://proekt-psi.narod.ru/biblio/bel_bol.htm
5. Белоусова Е. А. Современный родильный обряд. http://proekt-psi.narod.ru/biblio/bel_rod.htm
6. Бойцова Ю. А. Некоторые нейрофизиологические корреляты особых пси-хических состояний женщин в период родов / Перинатальная психология и медицина. Сборник материалов конференции по пренатальной психо-логии Санкт-Петербург 25-27 мая 2001 г. С-Пб., 2001
7. Болотских В. М., Спивак Д. Л. Некоторые особенности психофизиологи-ческих механизмов обеспечения развития беременности, родов и после-родового периода / Перинатальная психология и медицина. Сборник ма-териалов конференции по пренатальной психологии Санкт-Петербург 25-27 мая 2001 г. С-Пб., 2001
8. Брутман В. И., Панкратова М. Г., Ениколопов С. И.. Женщины, отказы-вающиеся от своих новорожденных детей. / Психология и психоанализ беременности. Самара, 2003
9. Бутовская М. Л. Эволюционные основы агрессии и примирения у чело-века. http://ethology.ru/library/?id=332
10. Васильева В.В. Психопрофилактическое сопровождение беременных женщин в системе акушерского мониторинга / Перинатальная психология и медицина Профилактика, психокоррекция, психотерапия нервно-психических расстройств. Сборник научных работ по материалам II-й Международной конференции по редакцией И. В. Добрякова Санкт-Петербург 3-5 октября 2003 г. С-Пб., 2003
11. Википедия http://ru.wikipedia.org/wiki/Установка_(психология)
12. Виникотт Д. В. Разговор с родителями. М., 1995.
13. Гиппенрейтер Ю. Б. Введение в общую психологию. М., 2006
14. Грентли Дик-Рид. Роды без страха. М., 2005
15. Гроголева О. Ю. Ответственность и смысложизненные ориениации у женщин с различными репродуктивными установками / Теоретические и прикладные аспекты перинатальной психологии: проблемы и перспекти-вы Сборник материалов Всероссийской научно-практической конферен-ции 1-2 марта 2007 г., ч.1. Новосибирск, 2007
16. Гроф С. За пределами мозга. Рождение, смерть и трансценденция в пси-хотерапии. М., 2005
17. Груздев Н. В., Абрамченко В. В., Спивак Д. Л. Факторы индукции изме-ненных состояний сознания беременных женщин. / Перинатальная пси-хология и медицина. Психофизиология и патология беременности и ро-дов; Психотерапевтическая коррекция пре-, пери— и постнатального раз-вития. Сборник нацучных трудов членов Российской Ассоциации Пери-натальной Психологии и Медицины. СП-б, 2004-2005 гг
18. Груздев Н. В., Спивак Д. Л. Теория измененных состояний сознания в контексте современной религиозной психологии. Доклад на Шестом ме-ждународном философско-культурологическом конгрессе «Дифферен-циация и интеграция мировоззрений: динамика ценностных ориентаций в современной культуре» http://www.humanities.edu.ru/db/msg/42967
19. Гулина Н. Р. Земцова М. Н. Особенности взаимосвязи компонентов внут-риличностного конфликта у берменных женщин. / Теоретические и при-кладные аспекты перинатальной психологии: проблемы и перспективы Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 1-2 марта 2007 г., ч.1. Новосибирск, 2007
20. Джемс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1993
21. Добряков И. В. Клинико-психологические методы определения типа психологического компонента гестационной доминанты// Сб. материалов конференции по перинатальной психологии. СПб. 2001.
22. Дольто-Толич К. На путях рождения. Ижевск, 2003
23. Егорова Ж.В., Рощина И.А. Применение дыхательных упражнений в до-родовой подготовке / Перинатальная психология и медицина Профилак-тика, психокоррекция, психотерапия нервно-психических расстройств. Сборник научных работ по материалам II-й Международной конферен-ции по редакцией И. В. Добрякова Санкт-Петербург 3-5 октября 2003 г. С-Пб., 2003
24. Ефремова О.Ю. К вопросу о гормональной теории родов / Перинатальная психология и медицина Профилактика, психокоррекция, психотерапия нервно-психических расстройств. Сборник научных работ по материалам II-й Международной конференции по редакцией И. В. Добрякова Санкт-Петербург 3-5 октября 2003 г. С-Пб. 2003
25. Завьялов В. Ю. Необъявленная психотерапия. М., 1999.
26. Завьялова Ж. В. Психологическая составляющая периода беременности и процесса родов / Психология и психоанализ беременности, Самара, 2003
27. Киселев А. Г. , Куличкин Ю. В., Абрамченко В. В., Глущенко С. И., Ко-валенко Н. П. Применение методик арт-терапии в акушерстве (аспект развития межэтнических коммуникаций) / Перинатальная психология и медицина Профилактика, психокоррекция, психотерапия нервно-психических расстройств. Сборник научных работ по материалам II-й Международной конференции по редакцией И. В. Добрякова Санкт-Петербург 3-5 октября 2003 г. С-Пб. 2003.
28. Киселев А.Г. Роль антиноцептивной системы и восприятие боли в родах. / Перинатальная психология и медицина. Психофизиология и патология бе-ременности и родов; Психотерапевтическая коррекция пре-, пери— и по-стнатального развития. Сборник научных трудов членов Российской Ассо-циации Перинатальной Психологии и Медицины. СП-б, 2004-2005 гг.
29. Коваленко Н. П. Психопрофилактика и психокоррекция женщин в период беременности и родов. С-Пб., 2001
30. Кондрашов В. Всё о гипнозе. http://bookap.by.ru/gypno/kondrashov/ oglav.shtm
31. Костяев А. И. Ритуал — тело — культура: Монография. М., 2004.
32. Красноженова М. В. Ребенок в крестьянском быту. Семейный мир детст-ва и родительства в Сибири конца XIX — первой половины XX века. Но-восибирск, 1998
33. Купченко В. Е. Формирование психологической готовности к материнст-ву в практике психологической помощи беременным / Теоретические и прикладные аспекты перинатальной психологии: проблемы и перспекти-вы Сборник материалов Всероссийской научно-практической конферен-ции 1-2 марта 2007 г., ч.1. Новосибирск, 2007
34. Лебедев Ю.В. Натальная психология в современном мире / Теоретиче-ские и прикладные аспекты перинатальной психологии: проблемы и пер-спективы Сборник материалов Всероссийской научно-практической кон-ференции 1-2 марта 2007 г., ч.2. Новосибирск, 2007
35. Лебойе Ф. За рождение без насилия. М., 1988
36. Лосева В., Луньков А. Страхи вокруг беременности / Психология и пси-хоанализ беременности. Самара, 2003
37. Мухамедрахимов Р. Ж. Мать и младенец: психологическое взаимодейст-вие. СП-б, 2003
38. Науменко Г. М. Народная мудрость и знания о ребенке. Москва, 2001
39. Носова П. А. Рождение в любви / Теоретические и прикладные аспекты перинатальной психологии: проблемы и перспективы ч.2 Сборник мате-риалов Всероссийской научно-практической конференции 1-2 марта 2007 г., НГУ, 2007
40. Оден М. Возрожденные роды. М, 1994
41. Осепаишвили М. Н., Амбраченко В. В., Сметанкин А. А. Опыт применения метода биологической обратной связи в акушерской практике. / Перинаталь-ная психология и медицина. Сборник материалов конференции по прена-тальной психологии Санкт-Петербург 25-27 мая 2001 г., С-Пб., 2001
42. Пайнз Д. Беременность и материнство / Психология и психоанализ бере-менности. Самара, 2003
43. Печин Ю. В. Идеи А. А. Ухтомского в свете задач перинатальной психо-логии. / Теоретические и прикладные аспекты перинатальной психоло-гии: проблемы и перспективы Сборник материалов Всероссийской науч-но-практической конференции 1-2 марта 2007 г., ч.2. Новосибирск, 2007
44. Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории (проблемы палеопсихоло-гии) http://lib.ru/HISTORY/PORSHNEW/paleopsy.txt
45. Предкова А. Арт-терапия в перинатальной психологии / Перинатальная психология и медицина Профилактика, психокоррекция, психотерапия нервно-психических расстройств. Сборник научных работ по материалам II-й Международной конференции по редакцией И. В. Добрякова Санкт-Петербург 3-5 октября 2003 г. С-Пб. 2003.
46. Рождение ребенка в обычаях и обрядах: Страны зарубежной Европы / Отв. ред. Грацианская Н. Н., Кожановский А. Н. М., 1997
47. Савицкий Г. Г.. Биомеханика раскрытия шейки матки в родах. С-Пб., 1999
48. Селиванов В. В. Плетневская И. Н. Психология мышления: соотношение осознанного и неосознанного. Смоленск, 2003
49. Скиннер Р. Клииз Д. Семья и первый ребенок. / Психология и психоана-лиз беременности. Самара, 2003
50. Спивак Д. Л. Измененные состояния сознания: психология и лингвистика, СПб, 2000
51. Тарт Ч. Измененные состояния сознания/ Пер. с англ. Е. Филиной, Г. За-карян. М., 2003.
52. Тимербулатова Э. С. Исследование смыслового переживания понятия «материнства» у женщин, не ориентированных на высокие профессио-нальные достижения. / Теоретические и прикладные аспекты перинаталь-ной психологии: проблемы и перспективы Сборник материалов Всерос-сийской научно-практической конференции 1-2 марта 2007 г., ч.1. Ново-сибирск, 2007
53. Ухтомский А. А.. Доминанта души. Рыбинск, 2000.
54. Фет А. И. Инстинкт и социальное поведение. Новосибирск, 2005
55. Филиппова Г. Г. Психология материнства: Учебное пособие. — М, 2002.
56. Филиппова Г. Г. Развитие ребенка в раннем отногенеза и функции матери / Психология и психоанализ беременности, Самара, 2003
57. Фромм Э. Искусство любить. СПб., 2007.
58. Фромм Э. Мужчина и женщина. М., 1998.
59. Хант Г. О природе сознания. М., 2004.
60. Хейли Дж., Эриксон М. Рождение ребенка и взаимодействие с ним./ Пси-хология и психоанализ беременности. Самара, 2003
61. Хорни К. «Женская психология», С-Пб. 1993
62. Черепанова И. Ю. Дом колдуньи. М., 1999
63. Шерток Л. Неопознанное в психике человека. М., 1982.
64. Щепанская Т. Б. Сокровенное материнство // Секс и эротика в русской традиционной культуре. М., 1996. С. 399.
65. Эйдемиллер. Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М. Семейный диагноз и семейная психотерапия: Уч. Пособие для врачей и психологов. СП-б.: Речь, 2006.
66. Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения / Пер. с фр. Г. А. Гельфанд; Науч. ред. А. Б. Никитин. М.—СПб, 1999
67. Юдина С. Д. Изменение ценностных ориентаций женщин в период бере-менности. / Теоретические и прикладные аспекты перинатальной психоло-гии: проблемы и перспективы Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции 1-2 марта 2007 г., ч.1. Новосибирск, 2007

Мрия, сознание российской женщины настолько извращено, что вернуть ее к роли матери даже не знаю что и сможет. Родовой транс - физиологическое состояние для женщины, которая беременность и роды воспринимает как физиологическое состояние, а не как тяжелое заболевание с кучей проблем и патологий, подкрепленное акушерскими страшилками и взрощенными собственными неврозами. Для начала наша медицина должна нести в народ мысль о том, что беременнность и роды - это чудо природы и заниматься с грудного возраста естественной профилактикой здоровья населения,а не садить российский народ на лекарственную наркоманию.
Когда наши люди поймут, что лор-врач не вылечит ухо в отдельности от организма, что человек - часть более глобального организма также как микромир клеток, бактерий, вирусов внутри человека и что все взаимосвязано, начиная от посыла мысли и заканчивая возвратом ее материи - тогда будут рожать сами, не замечая боль (у многих это невроз конкретный), не требуя эпидуралки и т.д.
Я лично выносила беременность без проблем, родила также, в родах смеялась, потому что персонал, принимавший роды болел за меня как на футболе (Давай, жми, ура, уже ит.д.) Мне было не больно, я три дня рассматривала своего ребенка и не спала из-за этого. Во время беременности и родов я не приняла ни одной таблетки, отказывалась от вагинальных осмотров после установления беременности, отказалась от синестрола и от трех УЗИ. Каюсь - появлялась в консультации очень редко - я шикарно себя чувствовала.

А вообще мой самый лучший транс по жизни - это смех - люблю повеселиться. У меня повышенный ген радости. Вот думаю поэтому практически нет стрессов.

Конечно, не у всех, но у большинства. СМИ свое дело делают ежедневно. Например, у нас на работе в основном у женщин по одному ребенку и второго никто не хочет. Спрашивала почему, причины называют такие: это огромные траты, это не менее двух-трех лет быть привязанным к дому, это опять беременность, грудь с молоком (воспринимается как фактор негативный!), это никуда не съездишь и не отдохнешь, это тяжело и вообще хочу жить для себя, мне одного ребенка достаточно. Таков мой опрос.

Да, наверно воспитание сыграло роль. Желание иметь детей появилось раньше чем желание выйти замуж. Очень любила в детстве пупсиков и шила на них одежду бесконечно. Для моей мамы цель жизни - уют и гармония в доме. У меня была замечательная бабушка - она вырастила шесть детей, сидела с нами - кучей внуков и никогда я от нее не слышала, что она устала или мы ей надоели или что-то испортили. Между готовкой еды, огородом и хозяйством, она успевала мне шить из тряпок куколок. А сейчас, Мрия, где такие бабушки? На той же работе девчонки жалуются, что невозможно договориться с мамой, чтоб посидела с внуком - современная бабушка не хочет себя обременять, передавать семейные традиции, и т.д.

Мрия, Изучила вашу работу. Очень импонирует ваша позиция относительно родового транса. Но очень маловероятно, чтобы этой точки зрения придерживались мед.работники. Они почему-то иначе воспринимают процесс родов, нежели святое таинство. Что для меня было сильнейшим психологическим ударом. Наверное, до сих пор не могу смириться с тем, как у нас все прошло.
Вы - молодец, что понимаете и знаете, как надо рожать, и пытаетесь посредством своего внимания к этому процессу донести это знание.

Katia S., когда я первый раз пришла на акушерство, то мой педагог сказала первую фразу: "Что такое рождение ребенка? Это чудо, которе не разгадала до сих пор никакая наука".

Katia S., спасибо за отзыв.