не зал и не палуба

17. DEMON
...ой, ну я вас умоляю...
я тот, чей взор надежду губит, я тот, кого никто не любит, я бич рабов своих земных, я царь познанья и свободы, я враг небес, я зло природы...
А потом один мужик поклал это всё на музыку.
Демонический такой мужик (глазами юного Кости Алексеева):

Скрытый текст: Показать В момент появления Демона из-под пола, над лежащей на тахте Тамарой, Антон Григорьевич остановил весь оркестр, весь спектакль и, нервно стуча палочкой о пульт, с нетерпением восклицал что-то, обращаясь к стоявшим за кулисами: "Я сто-о-о ра-а-з говорил, что..." Дальше нельзя было расслышать. Как оказалось потом, все дело заключалось в рефлекторе, который должен был освещать Демона не спереди, а сзади. Наступила гробовая пауза. Заметались по сцене и за кулисами, откуда выглядывали какие-то головы. Какие-то руки махали кому-то. Бедные артисты, внезапно лишенные музыки и привычного действия на сцене, стояли потерянные, точно их всех сразу раздели, и они стыдились своей неприкрытой наготы. Казалось, что прошел целый час времени. Толпа в зрительном зале, замершая было от смущения, начала понемногу оправляться, будировать и критиковать. В зале рос гул. Рубинштейн сидел в спокойной позе,— почти такой же, какую я видел в гостинице при первом знакомстве с ним. Когда гул толпы принял неподобающие размеры, он спокойно, лениво и строго обернулся назад, в ее сторону и постучал палочкой по пульту. Но это вовсе не значило, что он сдался и хочет продолжать спектакль. Это был строгий призыв толпы к порядку. В зале зашикали, и водворилось молчание. Прошло еще не мало времени, пока, наконец, сильный свет ударил в спину Демона, отчего его фигура стала почти силуэтом и приняла призрачный вид. Спектакль продолжали. "Как красиво!" — пронеслось по зале. Скрыть

(с) К.С. Станиславский, Моя жизнь в искусстве
Алексеев душка. "Лежащая на тахте Тамара" лично мне доставляет отдельное удовольствие.

***
И некстати о музыке. Когда вот тут вступил баритон, я поняла, с чего это вдруг дочь заговорила о влиянии Брехта и Вайля на американский мюзикл.

Скрытый текст: Показать Скрыть

В душе не чаю, что там на самом деле на что влияло, но интонация просто дьявольски узнаваемая.