не зал и не палуба

Сейчас я успокою что-то, что плачет внутри, и отчитаюсь о результате проделанной работы.

Порядка сорока минут в актовом зале средней школы шёл "Шекспировский театральный фестиваль".
Мероприятие проходило на шестом уроке. Зрителей организовывали педагоги. Кто-то пришёл сразу после уроков, кого-то отпустили с того самого шестого. Никого не загоняли и никого не приводили строем. Зал набрался достаточно полный.
За всё время не прозвучало ни единого музыкального аккорда. Не было ни одного спецэффекта, кроме бряцанья цепей Кентервильского привидения, которое 7В ловко изобразил за сценой.
Не было объявления номеров, кроме шуточного "конферанса", предварявшего выход семиклассников. Которые, кстати, играли на английском языке. Номера шли подряд, увязанные один с другим некоторым условным сквозным действием. Такой своеобразный спектакль-ассорти.
Порядка сорока минут на сцене говорили - стихами и прозой. Без микрофонов. Без особой подачи и аффектации.
Зал смотрел и слушал.
Нет, гробовой тишиной это назвать было нельзя - живые люди шевелились и даже переговаривались порой. Отвлекались на что-то. Но мне на последнем ряду было слышно каждое слово со сцены.
Ни одного учительского шиканья. Телефон зазвонил один раз. У взрослого. Он его быстренько заткнул.
Отыграв всю программу, артисты вышли и поклонились. Им поаплодировали.
И остались сидеть на местах.
- А чего вы тут сидите, - сказала я, идя по проходу к сцене, - кино-то уже кончилось.
Кто-то заулыбался, кто-то захихикал, опознав цитату.
Воробей вышла из-за кулис и сообщила, что всё - всем спасибо за внимание. Вот это было очень не риторическое такое спасибо.
Зрители тихонько разошлись.
Меня подозвала будущая завуч по воспитательной, поблагодарила и объяснила, что тут у присутствующих педагогов есть ко мне небольшое дельце... они тут выступить хотят на выпускном с поздравлением... не могла бы я им... помочь...
- Мы вот такое же хотим. - Сказали мне четыре женщины средних лет, указывая на сцену, где осталась декорация.
А у Воробья они спрашивали о том, как подбирали произведения в программу.
- Я даже как-то растерялась, - поделилась со мной Воробей.
Вот такое же они хотят. Вот так же вот чтобы.
Да ладно. Я поймала себя на том, что тоже хочу. Впервые за долгое время - реально хочу.

А что там плачет внутри...
Понимаете, когда человек делает что-то, в успехе чего не очень уверен, но твёрдо намерен довести дело до конца так хорошо, как только сможет, он выглядит так, будто его и правда сотворил Бог по образу и подобию своему.
Это доводит до слёз.

Им здорово не повезло с классухой.
Во-первых - так не делают. Не может педагог началки быть классным руководителем до 11 класса. Родители (заказчики образования) очень просили. Она хорошая. Она им сделала дружный класс. Пусть она будет.
Учителей не хватает. В порядке исключения. Ладно.
Во-вторых - она типичная ТП. Простите, технический термин. Сейчас у тех родителей аккуратно доезжают уши до стенки, но это меня не касается.
Я уже упоминала это угробие в комментариях: 11 класс, выступающий на 23 февраля хором.
Дикость полнейшая. Потому что ради репетиций, где всем быть обязательно, кто-то вынужден критично сдвигать свои личные планы. А это, извините, не для выпускного класса. Для них - небольшие инициативные группы, которым легче состыковать расписание. И такими группами чудить что-то можно хоть до самых экзаменов. Оно и учёбе тогда помогает.
С ними говорили про возможность, если кто хочет, сделать небольшой номер к 26 апреля. Что-нибудь необременительно театральное.
И тут выяснилось, что они... боятся. Выступать сами. Не хором.
В 11 классе, друг мой Карл. Боятся.

А он классно читает стихи.
По настоящему классно. Для этого и надо-то всего - понимать мысль и хотеть её донести.
Ну, малость ещё чувства ритма. Так он бальными танцами занимался.
А сейчас занимается - штангой. Маленько так. Для себя.
Огромный такой коротко стриженый детина с круглым лицом, лёгким танцевальным шагом и выразительным голосом.
И вот Воробей его вытащила в ко мне в малую инициативную группу - стишок прочитать. С выражением. Ага. Под моим под чутким руководством. Ага. Одноклассников его тоже приглашали - не бросайте вы его одного, страшно же будет человеку. Не-а. Один он пришёл.
Ну... окружили мы его небольшим кордебалетом. Поставили ему номер.
Без микрофона. Ага. Такой, что он по всей сцене носится и руками машет.
- Испортили, - говорю я, - чтеца. Стоял себе человек красиво, читал себе человек красиво. И тут мы со своим театром. Балбесы.
У него на всём организме поперёк огненными буквами написана настоятельная такая просьба - продолжать портить.
Он приходит на репетицию и говорит, что вот рубашку себе подобрал для выступления. Подойдёт же, да?
- Вполне, - говорю я.
Ничему там не противоречит чёрная рубашка с блестящей полосой. Ему в ней нравится, вид она не портит - вот и славно.
Чёрная рубашка.
Не белая, как всегда полагалось.
Чёрная.

Сколько?
Вот теперь мне надо убедить себя, что если я вызываю на репетицию троих, а приходят все восемь, плюс четверо приятелей (один из которых потом предлагает подменить ушедшего на тренировку Никиту и почитать за него с листа) - это всё в порядке, и так оно и должно быть.

Кадриль. Фигура поучительная.

Я говорила, что всякий, связавшийся с энтузиастом, пожалеет?
- У вас, - говорю я доброй госпоже директору, - два суда, три проверки, стописят вёрст бумажной работы, так вы себе к этому добру ещё драмкружок завести решили? Ну, ладно...
В план внеучебной работы вписан тонким карандашиком "театральный фестиваль" на 26 апреля. Это у Билла Шекспира днюха, если кто не в курсе. Типа год театра там, все дела. Финансирования, конечно, под это ни одна сволочь не выделит, оно всё уйдёт на примерных деток из хороших школ, но - ладно. Формально - повод есть. Вот мы тут будем типа репетировать-репетировать, тусоваться всяко, потом как выйдем и как покажем.
Ага.
( Дальше )

Вот Ваймс уважал чувства Шнобби. Он никогда не просил Шнобби вызваться добровольцем.
(с)Т.Пратчетт, Правда

Вторая фигура марлезонского, плавно переходящая в кадриль.

Чтобы вас точно не сбили с толку мои хулиганские революционные ассоциации, я просто напомню, КТО позвал моего супруга и меня помогать школе. Добрая госпожа директор, занявшая этот пост далеко не вчера. Никаких диктаторов для свержения и расстрела там нет и в помине. Диктаторов, кстати, свергают вообще не так. "Штурм дворца Амина", - говорит что-нибудь? Ну, вот.
Нет там и ужасной бесчеловечной Системы, которую надо ломать для детских плясок на развалинах.
Нет там
( Дальше )

Интермедия. Танки грязи не боятся.

- Ох, завидую о существовании таких энтузиастов!!! В доступе. . Это моя заветная мечта.
- Энтузиаст - это, если с греческого, человек, одержимый богом. И беглого взгляда на пантеон греческих богов достаточно, чтобы крепко задуматься. Мало ли, каким богом он одержим.
(с) диалог в комментариях

Я не работаю там, где нужны энтузиасты и подвижники. Не надо пояснять - почему, правда ведь? Супруг мой дражайший придерживается той же стратегии.
Я хорошо функционирую только там, где нужны профильные навыки, здравые головы и рабочие руки.
( Дальше )

Какая тут румба среди новогодних сугробов,
Где сам бы Фидель отморозил себе маракасы. (с)

Пролог.

Что идея повозиться со школьниками, ставя с ними какие-нибудь спектакли, витала в моей дурной голове давно - помнят те, кто читал дневник. Но мы с дочерью разумно договорились, что пока она учится, мне в школе лучше появляться как можно реже. А бегать по другим школам с криком: "Поберегись, ребята, я зашибенный режиссёр самодеятельности", - мне совершенно не хотелось.
Осенью прошлого года дочь тихо удалилась после десятого класса в своё художественное училище.
Когда я заходила в школу, чтобы забрать её табель за 10 класс, я на обратном пути поймала себя на том, что иду слегка вприпрыжку. Как девочка, сбежавшая с уроков. Потому что - всё. Больше мне со средней общеобразовательной школой дел иметь не придётся очень долго. И какое это облегчение - перестать быть родителем школьницы, я ощутила только в этот момент. Когда поняла, что спускаюсь под горку, практически танцуя.
Эмоция, ребята, это очень конкретная вещь. Она живёт в теле. И врать не умеет вообще. Это я вам как самодеятельный режиссёр говорю...

Первая фигура марлезонского.

В феврале месяце
( Дальше )