не зал и не палуба

Вторая неделя. Жанр - рисунки в девичьей тетрадке.

( Дальше )

Осталось выбрать, куда деградировать на следующей неделе - в сторону банальности идеи или в сторону неопрятности рисунка. И то и другое вкусно, но взять два - вряд ли получится.

Дети, это - преподаватель.
Рисунок и пластическая анатомия. В Строгановском.
Так вроде - мужичок как мужичок. Никакой особой красоты и харизмы. Никаких художественных изысков.
Просто преподаватель.
Всем собой преподаватель.
Смотрите - у него даже шея так поставлена, чтобы смотреть в рисунок поверх плеча студента. Смотрите, как он рисует: он не изображает предметы, он показывает, как рисовать. Разница - как между актёрским исполнением и хорошим режиссёрским показом на репетиции.
Очень типичный представитель своего племени. Очень характерный носитель культуры.
И очень крутой. Очень.

Мне не на выставку, так что - фотки на тапок, чисто для отчёта.

( Дальше )

Пока не знаю, что я с этим буду делать. Вероятно, рисовать.

Даже не знаю, кто мог бы быть человеком четверга в такой важный праздник, как День Пионерии.
Можно сказать, весь день терзалась...

Ок.
Пусть будет так:

Цитата:

- Ну, что в Синегории слышно? Как поживают синегорцы и этот... как его... Альбумин?.. - Амальгама, - чуть усмехнувшись, но тотчас снова став серьезным, поправил меня Арсений.

Что, пионерки? Кто назвал текст не пользуясь поисковиком?

Что примечательно - дети там все при пионерских галстуках. Зачем бы им ещё и эти излишества с параллельной реальностью?..

Уилки Коллинз
Его "Лунный камень" я читала очень давно и не запомнила ничего кроме происхождения алмаза и пристрастия дворецкого к "Робинзону Крузо".
Взялась почитать снова.
Невероятно. Неужели это тот самый автор, что шестью годами ранее сочинил убийственно серьёзную, социально-критическую и жеманно-романтическую "Женщину в белом"? Как здорово он изменился за лето...
Действительно, роман заслуживает своей легендарной репутации.

Богатый родственник (о, как я хотела бы добавить: духовно богатый!) пишет, даже не пытаясь скрыть этого, что я ему нужна. Ему пришла в голову фантазия опять воскресить скандальную историю Лунного камня, и я должна помочь ему в этом, написав рассказ обо всем, чему была свидетельницей в доме тетки моей Вериндер в Лондоне. Мне предлагают денежное вознаграждение - со свойственным богатым людям отсутствием чуткости. Я должна опять разбередить раны, которые едва затянуло время; я должна пробудить самые мучительные воспоминания и, сделав это, считать себя вознагражденною новым терзанием - в виде чека мистера Фрэнклина.
Плоть слаба. Мне пришлось долго бороться за то, чтобы христианское смирение победило во мне греховную гордость, а самоотречение заставило согласиться на чек.

Гротеск?.. Понимаю.(с)

Баллада о немецком цензоре

Скрытый текст: Показать Жил в Германии маленький цензор Невысокого чина и званья. Он вымарывал, чиркал и резал И не ведал иного призванья. Он вынюхивал вредные фразы И замазывал тушью чернила. Он умы сберегал от заразы. И начальство его оценило. В зимний день сорок третьего года Он был срочно направлен «нах Остен». И глядел он из окон вагона На снега, на поля, на погосты. Было холодно ехать без шубы Мимо сел, где ни дома, ни люда, Где одни обгоревшие трубы Шли, как ящеры или верблюды. И ему показалась Россия Степью, Азией — голой, верблюжьей. То, что он называл «ностальгия», Было, в сущности, страхом и стужей. Полевая военная почта, Часть такая-то, номер такой-то, Три стены, а в четвертой окошко, Стол, л стул, и железная койка. Ах, в России не знают комфорта! И пришлось по сугробам полазать. А работа? Работы до черта. Надо резать, и чиркать, ж мазать. Перед ним были писем завалы, Буквы, строчки — прямые, кривые, И писали друзьям генералы, И писали домой рядовые. Были письма, посланья, записки От живых, от смешавшихся с прахом. То, что он называл «неарийским», Было, в сущности, стужей и страхом. Он читал чуть не круглые сутки, Забывая поесть и побриться, И в его утомленном рассудке Что-то странное стало твориться. То, что днем он вымарывал, чиркал, Приходило и мучило ночью Я каким-то невиданным цирком Перед ним представало воочью. Черной тушью убитые строки Постепенно слагались в тирады: «На Востоке, Востоке, Востоке Нам не будет, не будет пощады...» Текст слагался из черных мозаик, Слово цепко хваталось за слово. Никакой гениальный прозаик Не сумел бы придумать такого. Мысли длинные, словно обозы, Наезжали в углы мозговые, И извилины слабого мозга Сотрясались, как мостовые. Он стал груб, нелюдим и печален И с приятелями неприятен. Он был несколько дней гениален, А потом надорвался и спятил. Он проснулся от страха и стужи С диким чувством, подобным удушью. Тьма была непрогляднее туши, Окна были заляпаны тушью. Он вдруг понял, что жизнь не бравада И что существованье ничтожно. И в душе его черная правда Утвердилась над белою ложью. Бедный цензор родился педантом. Он достал небольшую тетрадку И с правдивостью, то есть с талантом, Все туда записал по порядку. А наутро он взялся ретиво За свое... нет, скорей за иное: Он подчеркивал все, что правдиво, И вычеркивал все остальное. Бедный цензор, лишенный рассудка! Человечишка мелкий, как просо! На себя он донес через сутки И был взят в результате доноса... Жил-был маленький цензор в Германии Невысокого чина и звания. Он погиб, и его закопали, А могилу его запахали. Скрыть

Давид Самойлов
1974

За неимением других симпатичных кандидатур, продолжим углубляться в классику:
https://blog.sibmama.ru/weblog_entry.php?e=976910

никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает и молча гибнуть я должна

Буквально не с кем обсудить впечатления: ни с бесценной матушкой, ни с дражайшей дочерью.
Мама моя, оказывается, совершенно не ценит оперу "Евгений Онегин".
И есть у меня догадка, как так получилось.

( Дальше )



продуктивного труда на даче и хорошего отдыха всем
и с наступающей вальпургиевой ночью

Зеленский.

( Дальше )