Вот и завершилась наша очередная встреча с Камчаткой. Остались воспоминания и фотографии - лишь бледное отражение невероятной красоты этого края. А еще грусть прощания и ожидание новой встречи.

На этот раз поездка была версии "лайт"- без рюкзаков и длинных переходов.
В первой части - 5-дневный морской поход на тримаране вдоль южного побережья до острова Уташуд. Вечером заходили в бухты, разбивали лагерь для ночевки, а утром вновь отправлялись в путь.
















Первая стоянка была в бухте Березовая. Она покорила нас невероятной красотой прибоя




А ночью на небо высыпали звезды. И казалось, что млечный путь качается на звездных волнах под музыку прибоя




А навстречу ему из-за скал поднимался тонкий месяц. Правда, на фото он тонким не вышел








Наутро прогулялись до заброшенной военной части


















К нашему удивлению, она оказалась обитаемой













Здесь нашли пристанище браконьеры, организовав не только вылов, но и засолку и рыбы, и икры.

В этой ванне, судя по всему готовят тузлук - расссол для засолки икры


А в этих контейнерах икра отправляется покупателям.... Именно в таких она стоит за прилавками рынка






И как вишенка на торте - контейнер с соленой рыбой у унитаза





Продолжение здесь

https://blog.sibmama.ru/weblog_entry.php?e=1037062

Июль. Жара.
Расплавленное небо
стекло на землю в поисках прохлады.

И облака,
поджав пушистый хвост,
в небесном озере плескаться рады


05.08.23
Стихотворение #2

Прогресс стремительно летит вперед, но люди, как и много веков назад, ищут магические способы привлечь деньги… богатство… любовь…
Кто-то всерьез надеется на колдовство, видя в нем последнюю надежду, а кто-то чисто из интереса.

Так и мы с подругой как-то раз под Новый год решили ради развлечения провести магический обряд на любовь. Метод прост: надо всего лишь сжечь свои трусы. Те, кто его нам поведал, уверяли, что на мужиков действует безотказно.

Организовать мероприятие решили во дворе. Лист фольги, трусы, жидкость для розжига и зажигалка - все доступно.
Трусики вспыхнули магическим огнем. Чтобы усилить эффект, подруга закружила вокруг них, приговаривая единственно известное ей заклинание: «Гори, гори ясно….»
Не поверите: жертвенный костер не успел догореть, как мужик материализовался. летел на нас из соседнего подъезда в одних шортах, на бегу натягивая куртку на кругленькое пузико и загребая снежную жижу мохнатыми ногами в резиновых сланцах.
«А что это вы здесь делаете?» - озадаченно вопрошал он, таращась на тлеющую кучку пепла…. «Тут это… моя машина рядом стоит.. смотрю из окна - а тут костер, и кто-то в черном вокруг него бегает и руками машет…. Это вы зачем такое творите????»

А вот как мы оправдывались в безобидности своей затеи - это уже совсем другая история.


Хотите верьте, хотите нет, а в наступившем году подруга замуж очень быстро вышла.

Какой он - мир вокруг нас? Он разный! Однажды я поняла, что только от меня зависит, какими краскам он сегодня будет блистать. Самый серый хмурый день можно превратить в сказочный мир, если к нему приглядеться.

И приметы - одна из дверок в сказку.

С древности народ верил, что под мостами грань между тем и этим миром стирается. Поэтому, проходя под ними, замолкали, чтобы нечистая сила не подслушала планов и не нарушила их.

Есть и такая примета: если пройти /проехать под мостом, когда по нему идет поезд, то сбудется заветное желанье. Каждое утро по пути на работу прохожу под железнодорожным мостом. И теперь, если в этот момент раздается заветный стук колес, то я верю, что день принесет удачу.

А если не успеваю дойти до моста и вижу проходящий поезд, то знаю, что сегодня он везет удачу другим. Им сейчас нужнее. И от этой мысли теплеет на душе: когда видишь спешащее счастье, то невозможно не улыбнуться. Даже если сегодня оно спешит не к тебе.

И однажды, провожая глазами поезд, я подумала, что счастье в мире распределено неравномерно, и поэтому у поездов важная функция: они распределяют счастье! Рельсы как вены опутали землю, и поезда спешат по ним, доставляя удачу туда, где она сейчас нужнее.

Вот так родилось мое первое стихотворение

****

Сегодня повезло опять не мне:
Идет состав, уводит вдаль вагоны.
Спешат к тому, кто молит судьбе,
А не к толпе, заполнившей перроны.

Вагон последний упуская, никогда
Не сожалею о потерянном желанье:
К другой бегут сегодня поезда,
Другого ждет заветное свиданье.

Кому-то радость, а кому беда
Не всех судьба балует и приветит.
Бегут по рельсам - венам поезда -
Экспресс- доставка счастья по планете.

Удача с Мадивой вдохновила на новые шедевры. Так родились пейзажи:

- ночной










- и дневной







Последний пока в работе.
Продолжение следует

Сегодня у меня появилась подружка - Мадива. Дама яркая и неординарная. Многие от нее презрительно отворачиваются ("Ну что ж она такая страшная!"), а я вижу, что она по-своему милая, добрая и очень открытая.

А началось все с того, что как-то вечером ко мне подсел кот, и я обратила внимание, как интересно падает на него свет. Схватив телефон, быстро сделала фото:



- С этого фото получилась бы красивая картина, - сказала я сыну.
- Не думаю, что получится... - скептически произнес сын.
- Как это не получится? - возмутилась я. - У меня не получится? Очень даже получится!

Рисовать я никогда не училась, но тут же взялась за дело.
Для начала выбрала краски. Масло - это запах и растворитель. Акварель - бумага, работа с которой вызывает неприятные чувства (прикосновение к ней для меня как для некоторых скрежет пенопласта по стеклу). Остается акрил - как масло, но разводится простой водой - идеально для дилетанта.
На WB заказала холсты, натянутые на оргалит, несколько дешевых кисточек и набор акриловых красок "Гамма" для детского творчества.
И через несколько дней на свет появился кот. Мой кот.



По-моему, вопреки скептическим ожиданиям сына, вполне получился.

А так как остались неиспользованные холсты и краски, пришла мысль нарисовать что-нибудь еще.
Этим "что-нибудь" оказался восход луны над Каспийским морем



А за ним - ночной пейзаж



После них пришла мысль нарисовать и зимний. На этот раз я решила снимать не только конечный результат, но и этапы работы:







Увидев рисунок кота, дочь попросила нарисовать ей кубинку. Возражения, что портретов я никогда не рисовала, приняты не были, и я взялась за новую картинку.
Так появилась эта дама:



Тут в дело вступил муж - он тоже потребовал нарисовать ему колоритную женщину - жительницу деревушки под Ваменой, столицей индонезийской части Папуа.

Этапы рождения нового "шедевра" вызывали дрожь и неподдельный ужас:













Так в результате на свет появилась девушка, которой мы дали красивое имя Мадива, что на неизвестном нам языке означает "Возлюбленная".



На удивление, взгляд у нее получился вполне живой и совсем не злобный. Он пристально и чуть насмешливо следит за нашими перемещениями по комнате. Оказалось, что он него невозможно ни спрятаться, ни скрыться.

Но с ее рождением вдруг возникло ощущение пустоты: все картинки нарисованы, больше ничего не создается, ничего не расстраивает, но нет и радости от маленьких побед.
С удивлением поняла, что у меня появилось новое увлечение - рисование.
Тем более, что в углу лежат призывной кучкой несколько чистых холстов и баночки с остатками краски. Ждут своего часа, вдохновляя на новые "шедевры"

Странная вещь – эти воспоминания. Живут своей жизнью по только им известным законам.
Одни со временем гаснут, навсегда стираясь из памяти. Другие искажаются, меняют свой облик до неузнаваемости. Да так, что у всех очевидцев воспоминания не сойдутся ни в одной детали. А есть и такие, от которых мечтаешь избавиться, но они упорно волнуют душу, воскрешая мрачными образами дела давно минувших дней…

… Старшая группа детского сада. Я уже совсем большая - ведь мне исполнилось 5 лет! А тихий час – он для малышей. Как можно спать днем, когда вокруг столько интересного? Взрослые днем не спят. Вот и наша воспитательница, Светлана Викторовна, уложив нас, ушла куда-то.

В голову что-то прилетает. Это Сережкина подушка, брошенная в меня меткой Витькиной рукой. Сережка тут же рванулся за ней, а заодно схватил мою, чтобы отомстить Витьке, но промахнулся и зарядил ей в Иринку. Та не осталась в стороне, и начался такой кавардак! Летали подушки, верещали девчонки, хохотали мальчишки…

И вдруг безудержное веселье сменилось глухой тишиной: в дверях возникла Светлана Викторовна.

- Что тут происходит ? Я милицию вызвала! - гаркнула она, обводя дебоширов грозным взглядом, который остановился на мне.

Легкое одеяльце взметнулось вверх и распласталось на полу.

- Вставай! – сухо приказала она.

«Почему я? – в ужасе думала я. - Ведь я почти не шумела! Я даже с кровати не вставала и виновата только чуть – чуть. Витька первый начал, а Сережка так вообще бегал. Почему я «вставай»?»

- Я больше не буду! Простите меня! Ну пожалуйста! – молила я, вытягиваясь солдатиком на простыне.
- Вставай! – холодно повторила Светлана Викторовна и направилась к Андрюше. – И ты тоже!

Я послушно поднялась с кровати и замерла в ожидании кары. Андрюшка тоже испуганно встал.

- Что стоите? Не поняли, что ли? Быстро одевайтесь – милиция ждет! – злобно прикрикнула воспитательница, указав рукой на дверь.

Мы обреченно пошли одеваться, от страха путаясь в колготках.

«Как же так? Меня сдадут в милицию? А как же мама? Она придет за мной, а меня нет. И никогда уже не будет, ведь меня отвезут в тюрьму. И тогда мама заплачет. А вдруг рассердится? Но, конечно, маме будет стыдно, что я такая плохая, что пришлось меня сдать в тюрьму.» - тихо всхлипывала я, натягивая валенки и тайком утирая слезы.

Нахлобучив шапки на наши с Андрюшкой преступные головы, Светлана Викторовна подтолкнула нас к выходу: «Спускайтесь, машина ждет. Быстро!».

У дверей и правда стоял автомобиль. Незнакомый сердитый дядька усадил нас на заднее сиденье и завел мотор…

Мы с Андрюшкой молчали – каждый переживал свой кошмар. Я видела, что он тоже вот – вот разревется.

Нас куда-то везли по заснеженным улицам. Я не знала людей, шедших по тротуарам, но знала одно – они там, потому что хорошие. А я не могу быть там, с ними. Я здесь. В этой машине, которая везет меня в тюрьму. Потому что я плохая. Самая плохая из всей нашей группы. И даже из всех - всех людей на земле. Потому что только меня сдали в милицию. И, наверное, никогда из нее не выпустят. Ведь плохих нельзя выпускать. Дома должны жить только хорошие люди. Все плохие – в тюрьме. И когда за мной придет мама, то ей тоже скажут, что меня нельзя отпускать, потому что я самая плохая. И она уйдет. Мама будет жить без меня дома. Ей будет стыдно, что я плохая. И, наверное, она будет плакать… А я навсегда теперь буду жить в тюрьме…

Машина остановилась у большого дома. Сердитый дядька, не говоря ни слова, повел нас по коридорам.

- Что так долго? Вы всех задерживаете! – набросились на него окружившие нас люди. Они быстро скинули с нас с Андрюшкой верхнюю одежду, пригладили волосы, всучили что-то в руки и со словами «Держите крепко, не уроните» втолкнули в другую комнату.
Первое, что я увидела, это много людей. «Сейчас все они будут нас ругать?» - испугалась я и остановилась.

- Идите! Идите!! Да идите же! – настойчиво толкали нас к центру зала.
Я подняла глаза и увидела… невесту. В блестящем платье, белой фате и красивым букетом в руках. Лишь тогда я поняла, что в руках у нас с Андрюшкой тарелочки, на которых лежат кольца. И все ждут, когда Андрюшка своё поднесет жениху, а я своё - невесте.

Как только миссия была выполнена, к нам потеряли интерес: равнодушно одели и на той же машине быстро вернули в садик.

Светланы Викторовны уже не было – ее смена закончилась. Маме о моем преступлении почему-то никто не рассказал. А вечером из разговоров соседок я узнала, что «сегодня дочь председателя выходила замуж, и все было так красиво! В букете были какие-то необыкновенные цветы, а кольца им подносили дети …»

Мама так и не узнала о случившемся - я побоялась ей рассказать. Остался жгучий стыд тех минут, когда я молила о прощении, солдатиком вытянувшись на простыне, когда на глазах у всей группы меня отправляли в тюрьму. Я, конечно, поняла, что никто никуда сдавать и не собирался, но убеждение, что «все люди хорошие, и только я одна плохая» навсегда осталось со мной.

… Вот они какие – воспоминания. Много лет прошло с тех пор, но никак не забывается та злая шутка воспитателя. Стоит допустить малейшую ошибку, сморозить глупость, несмешно пошутить, или принять неверное решение, как тут же накатывает ужас ожидания наказания. Неотвратимого, беспощадного, неизбежного. И кто-то, сидящий глубоко внутри, мрачно напоминает, что все - все люди на земле хорошие, только я одна плохая. А плохие должны быть прилюдно наказаны. Поэтому за мой проступок я непременно окажусь где-то «там»… машина возмездия уже ждет, чтобы отвезти меня туда, куда я совсем не хочу. А «здесь» останутся те, кому за меня будет стыдно. Кто без меня, наверное, будет скучать и плакать…»

Жизнь в частном доме без удобств всегда нелегка. Но если летом дискомфорт доставляет лишь отсутствие душа, то зимой к нему добавляются печка, ведра с углем, перемерзающий водопровод, заметенные дорожки и путь до уборной по бодрящему (а порой и трескучему) морозу. Уже давно я не живу в таком доме, но и сейчас воспоминания о нем будят в памяти пережитые отчаяние и тоску. Кроме одного - оно вызывает приступ истерического смеха.

Было мне тогда лет 25 –возраст, когда мало кто ответственно относится к своему здоровью. Курс терапии состоял из трех эффективных этапов. Первый назывался «Потерплю – и - все - пройдет». Чаще всего его было достаточно. Если хворь вдруг затягивалась, то на смену приходил «Полежу – и - все - пройдет». Старалась, чтобы он выпадал на выходные и в сложных случаях дополнялся решающим: «Придётся - принять - таблетку – посмотрю - что - есть - в - аптечке». Обращение к врачу было крайней мерой лишь для экстренных, самых отчаянных случаев. Таких за самостоятельную жизнь было два. Оба закончились дико болезненной процедурой вскрытия абсцесса миндалин без какой-либо анестезии, после чего одна мысль о визите к ЛОРу вызывала приступ паники.

И на этот раз все началось обычно: легкая боль в горле с утра не вызвала беспокойства. Но вскоре стало понятно, что этап «Потерплю – и все пройдет» отменяется – состояние стремительно ухудшалось. К вечеру невозможно было ни глотать, ни даже говорить.

Ситуация осложнялась тем, что жила я тогда в частном доме, оставаясь порой совершенно одна – муж работал вахтами, с соседями я была незнакома, телефона для связи с родными не было. А на улице стоял 40-градусный мороз…

Пока я загружала в ненавистную печь, норовившую потухнуть, льдистые комья угля и , размазывая слезы по присыпанным сажей щекам, отливала кипятком перемерзший водопровод, стало ясно , что пора доставать содержимое аптечки.

Равнодушный термометр оставил позади отметку 39 и карабкался к 40-ка. Перебирая блистеры, я пыталась вспомнить какие таблетки в прошлый раз мне прописывал врач. Мысли путались, название никак не приходило в голову… Может, эти?

Мелкие буквы инструкции плясали и разбегались. Найдя самый важный раздел "Дозировка", удалось уловить главное: "Принимают внутрь, начиная с 1 таб. При отсутствии эффекта дозу увеличивают до 2-3 таб.» Точно, именно так прописывал когда-то врач!

Температура все поднималась, поэтому я решила сразу начать с эффективной дозы. Впихнув в распухшее горло 2 таблетки, закуталась в одеяло и провалилась в лихорадочное забытье.

Но покой был недолгим: дикая боль в животе подбросила с дивана. Не вспоминая про жар и мороз, я сунула ноги в первые попавшиеся ботинки, что-то схватила с вешалки и рванула через огород к заветному строению.

Нечищеную тропинку замело, и снег набился в короткие башмаки, стекая ледяными струйками по голым горячим ногам. Мороз щипнул за уши, но цель была одна – успеть добежать. Лишь там, в промерзлой уборной, сквозившей морозным ветром, я осознала серьезность заболевания: несмотря на ударную дозу лекарств, температура не спадала, горло разрывала дикая боль, живот крутила железной рукой неведомая хворь.

Утро не принесло облегчения. Помня фразу про отсутствие эффекта, я решила увеличить дозу до 3-х таблеток, и он не заставил себя долго ждать: всего через 15 минут я вновь неслась через огород по заветному маршруту, на бегу закутываясь в пальто. Мороз усилился и моментально обхватил пылающее жаром тело в свои ледяные объятья. Горло нещадно болело, ноги мерзли в непросохших ботинках и сознание блуждало в лихорадочном полубреду. Но все это меркло по сравнению с тем, что творилось в животе. А впереди ждала остывшая за ночь печь и смерзшийся уголь в заметенной снегом углярке.

Этот день был ужасен. Упрямый градусник маячил ртутным хвостом у отметки 40. Хотелось только одного – закутаться в одеяло и забыться, но именно это было невозможно: все, что попадало в организм тут же извергалось обратно. Даже глоток воды вызывал острейший приступ диареи. Я лихорадочно пыталась понять, что же со мной происходит. Совокупность симптомов не подходила ни под одно известное заболевание, из чего был сделан вывод - я умираю.

Но подготовиться к отходу в мир иной было некогда: за 20 отведенных минут покоя я успевала лишь согреться, глотнуть чаю, прилечь – и опять отправляться в забег. Тяготы борьбы с печью отошли на второй план, уступив место борьбе за жизнь. Теперь меня уже нельзя было застать врасплох: я больше не снимала теплые штаны и свитер, у порога наготове стояли высокие сапоги, а на гвозде висела теплая куртка с капюшоном. Беспокоил лишь ограниченный запас таблеток. Чтобы продержаться как можно дольше, было решено отказаться от ударных доз и ограничиться 1 на прием. Так их хватало еще на 1,5 дня.

Утром я с облегчением обнаружила, что лекарство наконец-то дало долгожданный эффект: термометр показал 38, и я не только смогла проглотить бульон, но и продержаться после этого больше 40 минут. К вечеру состояние еще улучшилось, а на следующий день я чувствовала себя совершенно здоровой. О перенесенной ангине напоминали лишь ввалившиеся щеки да синие круги под глазами, чернеющие на бледном лице.

Прошло время. И вот, помня о волшебном излечении, я решила пополнить аптечку чудо - препаратом. Ведь он смог всего за 2 дня победить ангину, на исцеление от которой обычно уходило не меньше недели. И это несмотря на регулярные пробежки почти без одежды по лютому морозу и времени, проведенном в заледенелом сортире. Как же он назывался?..

«Ну почему ж я так плохо запоминаю названия лекарств?» – сокрушалась я, перебирая упаковки. А, вот и он! Всего одна таблетка, оставленная тогда на крайний случай.
«Би-са-ко-дил», – прочитала я.- А что тут еще приписано?.. «Фармако-терапевтическая группа: Слабительное средство»

А из аптечки насмешливо выглядывала нетронутая коробочка «Лидаприм», некогда прописанная ЛОРом.

Хотите верьте, хотите нет, но после этого случая я забыла, что такое ангина. Думаю, организм с тех пор направляет на борьбу с ней все силы своего иммунитета. Ведь он не понаслышке знает, что названия препаратов я запоминаю плохо. а раздел «дозировка» – далеко не самая главная часть инструкции.

Ее звали Жанна. Мы жили в одном подъезде и учились в одной школе, только она на класс ниже. Близкой дружбы не было, так – легкие приятельские отношения.

По какой-то причине дружбы у Жанны не было ни с кем. Одноклассники почему-то ее сторонились. Не обижали, просто не замечали. Пришла, ушла – никто и внимания не обращал. Обычная девчонка, без яркой внешности, дерзкого характера, бурной фантазии и задорной энергии.

Летом родители отправляли нас в пионерские лагеря, которых в округе было в избытке. Некоторые ребята все лето кочевали из смены в смену из одного лагеря в другой. Историй о лагерной жизни потом хватало до следующего лета.
...
Жанна радостно собирала вещи, предвкушая летние приключения. Решалось множество непростых задач: сколько тюбиков зубной пасты брать (ведь ночью придется мазать мальчишек, нужно, чтобы хватило на 21 день!), какой пасты (по неписаным законам мазать жгучими типа «Поморин» и «Жемчуг» было запрещено, котировалась «Лесная», которая к тому же была еще и зеленая!), в чем ходить на дискотеку, не забыть новый галстук (в день прощания он будет исписан пожеланиями и обещаниями вечной дружбы!) и много – много с виду мелких, но очень важных вещей.
….
Вернулась она загоревшая, слегка повзрослевшая и, как водится, с кучей историй, которые ей не терпелось рассказать.

-Знаешь, - начала она, - у нас в отряде была такая противная девчонка! Ну просто ужас какая!
- Почему «ужас»? – заинтересовалась я.
- Да дурочка потому что. Весь отряд над ней ржал. Мы ее Тумбочкой называли.
- Почему?

И дальше последовали истории, героиней которых была злосчастная Тумбочка. Ничего плохого она не делала, но была посмешищем и мишенью для острот всего отряда. Перед зарядкой ей на кедах связывали шнурки, дежурные ради смеха сыпали ей в чай соль. Никто не мазал ее пастой, и не брал с собой на ночные вылазки. Ночью ей в постель выливали воду и утром дружно смеялись, что она описалась…
Мне было жалко эту несчастную Тумбочку, и я спросила:

- Жан, и ты тоже над ней смеялась? Зачем?
- Ой, - отвечала она, - ты бы ее видела! Она такая странная, что по-другому с ней никак! Вообще дурочка

И поведала очередную серию злоключений Тумбочки: как нелепо она нарядилась на дискотеку, как растянулась на виду у всех на линейке... Их было много, этих "как". Казалось, их запас неисчерпаем, но услышать все мне было не суждено: пришла моя очередь отправляться в лагерь. Жанна грустила, провожая меня (я была ее единственной подружкой), и обещала навестить в ближайшие выходные. В этом лагере она не была, но знала, где он находится.

… В круговороте лагерной жизни я совсем забыла и о соседке, и о непутевой Тумбочке. Линейки, дискотеки, костры, Зарница, дежурства… Больше всего желающих было дежурить на воротах. Посетителей на территорию не пускали, и при каждом госте дежурные бежали в нужный отряд, чтобы оповестить счастливчика о визите.

Я никого не ждала, поэтому очень удивилась, когда Сашка – зловредный мальчишка из нашего отряда, которого родители на все лето отправили в турне по лагерям – подбежал ко мне и, корчась от смеха, закричал: «Приехала!!! Она! Ха – ха – ха! Сама!!!»

- Кто приехал? – не поняла я.
- Ой, не могу, - хватаясь за живот хохотал Сашка, - Говорю же – приехала! Она! К тебе!
- Да кто приехал-то?
- Она приехала! Тумбочка!!!!

В те несколько минут, что я шла до ворот, в голове вихрем проносились истории, поведанные Жанной. Но теперь герои в них стремительно менялись местами. Я не могла поверить в так неожиданно открывшийся секрет моей подружки

- Он … тебе сказал? – в голубых глазах Жанны застыл ужас, убив последние сомнения.
- Ты о ком? – сделала я непонимающее лицо. – Что сказал?
- Что … он тебе сказал? – еле слышно спросила она, не сводя с меня испуганных глаз.
- Ничего. – беспечно пожала я плечами. - Просто сказал, что ко мне приехали …

Больше о Тумбочке я никогда не слышала.


Послесловие.

Что я до сих пор не понимаю в этой истории: почему Жанна в своих фантазиях заняла сторону обидчиков? Ей и в голову не пришло, что у Тумбочки мог появиться и защитник. Или хотя бы человек, который ее поддержал. Роль стороннего наблюдателя она тоже на себя не примерила. В ее рассказах не было и капли сочувствия к жертве.
А если бы на месте Тумбочки оказалась не Жанна, а другая девочка? Почему-то я уверена, что Жанна не осталась бы в стороне. Делала бы «как все», чтобы не отстать от массы.

В жизни случаются разные истории - веселые, трагичные, страшные, невероятные…Одни воспоминания встречаешь с улыбкой, в другие хочется погрузиться, а какие-то щемят душу. Но есть и такие, которые память старается спрятать в самый дальний уголок. Намертво закрыть за ними дверь, зажмуриться, отвернуться и навсегда забыть туда дорогу. Но не получается: проходит время, и они воскресают - присыпанные пеплом прошедших лет, еще более уродливые, чем прежде. И никуда от них не деться, не справиться с ними в одиночку.

Вот и меня есть такое. Прошло 30 лет, но оно до сих пор скребет и ранит своим безобразием. И вдруг подумала: а ведь не я одна попала в такую ситуацию. Наверняка есть еще не один десяток женщин, встретившим на пути этого отморозка. И стало интересно, а как они с этим справились? Может, он все-таки однажды получил по заслугам?

Я не помню точных дат и имен участников событий. Случилось это в Новосибирске осенью 1992 года в поликлинике №7, что по адресу ул. Бориса Богаткова, 222.
Я многих вещей боюсь в жизни: высоты, воды, бабочек и птиц… Но самый страшный мой кошмар - стоматолог. Этот ужас сформировался и закрепился в детстве, и какой бы современной и безболезненной ни была сейчас стоматология, он живет и ни на каплю не слабеет. А уж про начало 90-х, когда о качественной анестезии и речи не шло, каждый поход к дантисту предваряла многодневная пытка зубной болью.
Так и на этот раз: недельное страдание измотало меня настолько, что я решилась - пора к врачу. К великой радости на дверях поликлиники увидела предложение вылечить зубы под общим наркозом. Сомнений не было - только так. Тем более, что требования были минимальны: оплата и сопровождающий, который после общего наркоза транспортирует тебя домой, так как отлеживаться там было негде.

И вот в назначенный час я с полными слез глазами располагаюсь в кресле стоматолога. Анестезиолог - невзрачный коренастый лысеющий мужчина - привязывает мою руку к ручке кресла крепкими бледными волосатыми руками с закатанными по локоть рукавами.

- Это зачем? - с испугом спрашиваю я.
- Чтобы в носу не ковырялась, - с улыбкой отвечает от мне, набирая шприц….

… Казалось не прошло и минуты, как я открыла глаза. Передо мной стояла женщина - стоматолог в пальто и шапке.

- Ну, я пошла! - сказала она.
- Как пошла? А мои зубы? - смогла пролепетать я.
- Уже готово, - отчеканила врач.
- Иди, иди, - махнул ей вслед анестезиолог.
- Ее там ждут… - многозначительно напомнила она.
- Ничего, подождут,- ответил он.

Надо сказать, что тогда по телевизору шел увлекательный сериал «Никто, кроме тебя», и многие спешили завершить дневные дела, чтобы успеть к очередной серии. Туда же торопилась и стоматолог. Схватив сумочку, она быстро вышла из кабинета. Дверь за ней закрылась, и мы остались одни…

Развитие событий со слов мужа.

Долго он сидел у кабинета, ожидая окончания приема. Я была в записи последней, и поликлиника пустела, пока он не остался в коридоре один. И вот, когда он уже устал ждать, вдруг открылась дверь, и вышла врач. В пальто и шапке.

- До свидания, - машинально сказал Олег.
- Хорошего вечера, - прощебетала она, торопясь пройти мимо.
- А почему Вы уходите? Где Оля? - вдруг опомнился он.
- Она еще там, - женщина неопределенно махнула рукой в сторону кабинета и скрылась.

Муж, озадаченный таким поворотом событий, еще некоторое время посидел, размышляя, что я одна могу делать в пустом кабинете (он не знал, что врачей было двое), а потом догадался, что дверь - то ведь вот, можно посмотреть в замочную скважину. Прильнул к ней, а там….

Мои обрывочные воспоминания.
Общий наркоз только начал отходить, и я могу воспроизвести не все события. Как азбука морзе - лишь несвязные обрывки.

….. Хлопнула дверь, за которой скрылась врач, и мы остались одни. Мужик - анестезиолог передвинул свой стул, усевшись прямо передо мной, взял мою руку и начал ей водить по своему члену, твердеющему в брюках. При этом он приговаривал: «Ну посмотри, как приятно! Ну куда тебе торопиться? Посмотри, как нам будет хорошо!»…

…. И вот я уже почему-то не сижу, а стою у кресла. Ноги ватные, голова кружится, но меня крепко держит его крепкая волосатая рука, а вторая шарит у меня под блузкой, нащупывая грудь….

….Страшный грохот и разъяренный голос мужа: «Эй, мужик! Угомонись!». Как потом выяснилось, именно последнюю картину он увидел в замочную скважину.

Дальше могла завязаться драка, но маньяк сориентировался быстро: он просто отпустил меня, слегка подтолкнув в сторону мужа. Ноги еще не держали, и я тут же повалилась. Выбор между бить мужику морду, или подхватить меня был сделан в мою пользу, и руки мужа оказались заняты.

А извращенец спокойно прошел мимо, застегивая ширинку. Видимо, понимал свое превосходство над 26-летним щуплым пацаном. Как ни в чем не бывало, спокойным тоном произнес: «Она еще не сможет идти, Ей надо минут 15-20 полежать. Вон кушетка.»

Но как только я прилегла, сознание стало восстанавливать произошедшее. Я зарыдала: «Забери меня отсюда! Я его боюсь!»

А потом как в плохом кино. Мужчины (если так можно назвать моего 26-летнего мужа) не дрались, между ними шла словесная перепалка:

- Сволочь! Маньяк! Мудак! Пристроился, да? Я вот всем расскажу, чем ты тут занимаешься! Быстро вышибут!
- Да и что? Да и ладно! Я тут еще в 4-ом роддоме работаю, мне это место не особо и важно!…

И, как вишенка на торт, шедевр от моего (давно уже бывшего) мужа, который он повторял весь вечер, стуча кулаком по лбу: «Мою жену за мои же деньги!?!?!?!»

До сих пор последняя фраза того урода о четвертом роддоме стоит у меня в ушах. Кто еще знает, что в 90-е годы там работал анестезиолог-извращенец - маньяк? Скольких женщин он хватал своими грязными руками? Что с ними творил, пока они были под наркозом? Я была его неудачной, но не первой жертвой - очень уж многозначительно прощалась с ним коллега. Уверена, что она была в курсе его пристрастий.

Новосибирск, хоть и миллионник, но город маленький. Наверняка кто-то встречал его на пути. А вам о нем что-нибудь известно?