Ikatana дневник

Автобиография бабушки Кати (5)

Сб Май 10, 2014 1:18

В колхозе Д-Бедного стали работать. Мужики бросали с зарода снопы на полок, а полок 4-5м. длинны и по полку продвигали снопы в барабан.

Скрытый текст: Показать Но сноп надо развязать, до подачи в барабан. Папа подавал в барабан, Таня отгребала зерно и полову. Зима холод -30 кормили плохо баланда и пшеница пареная. Спали в полевом стане на нарах. Потом молотили в колхозе «ОСО» в Мохшетке там лучше кормили даже давали хлеба и так всю зиму. По окончании работ подсчитали заработки платили пшеницей не помню сколько они заработали. Дети, я пишу вам это, что бы вы, мои дорогие, знали какую я и мы т.е. наши родители прожили ужасную до боли в сердце голодную жизнь. Когда папа и т.Таня возвращались с заработков сумерки застали их на ферме №3 остались ночевать. От хозяина квартиры узнали что требуется им кузнец. Папа утром пошел к управляющему и обо всем договорились. И так папа стал работать кузнецом на ферме №3, а мы еще жили и учились в Велижанке. Все шмотки родители перевезли в апреле на ферму и мама с Таней уехали, а мы я т.Маруся, т.Вера остались на вартире у бабушки Захарченко кончали школу мы с т. Марусей третий класс, а т. Вера первый. В конце мая мы девченки да еще Денисовы трое девченок, ихние родители тоже жили на ферме № 3, пошли пешком. 25 км мне 13 лет, Марусе 11 лет, Вере 9 лет ну и тем девченкам по столько же, всякое было в дороге но дошли. Стали мы жить на ферме №3 с 1937 года. Папа работал кузнецом, мама с Таней разные работы, мы летом ходили на прополку пшеницы, люцерны и коптить сало зарабатывали по 40-60 копеек в день. Осенью мы пошли в школу с т. Марусей в 4-й класс, т. Вера во 2-й. Дела наши семейные стали налаживатся купили корову и прочую живность. Купили папе велосипед и па**** это была радость и гордость нашей семьи. Все было хорошо в семье появился достаток по тем временам, но было одно НО… В паспорте у папы была тайная отметка НКВД невидимая, что судим был по 58 статье и еще пункт какой-то и каждые полгода или год он ездил в район отмечатся, и конечно руководство района совхоза, да и управ фермы узнали об этом. Папа работал добросовестно, кузнец был на весь совхоз все умел делать, наша ферма всегда была первой по ремонту сельхозмашин к севу, и ремонт качественный, хоть сто комисий проверяй, и проверяли. Но было какое-то недоверие придирки нет нет и что-нибудь подкусят, а то и просто отчитают ни за что, ни про что, а управляющие были гораздо моложе папы, да и директора тоже. Папа был подавлен и очень переживал, бывало прийдет с работы смурной расстроеный, с мамой что-то переговариваются, мама как всегда плачет, и мы дети видели и чувствовали такую тяжесть родителей и переживали за них. Нам детям тоже пощады не было от начальства, где ни хуже работа туда и нас посылают и мы идем, заступится за нас некому, папе нельзя он враг народа, а мы его дети. За нашу бытность сменилось много начальства и каждый делил свое, пощады не было нашей семье. Да оно и время было такое 37-38 год. В 1938г. Т.Таню выдали замуж за учителя Аленикова Серафима Антоновича. Толику было полгода его забрали в армию, и осенью 1940 года ему надо было демобилизоваться, а в июне 1940г. Началась война, а в августе родилась у нас Анна. В 1940г. Я кончила 8 классов 20 мая, а в начале июня меня отдали замуж, был парень у меня встречались зиму. Ну и что мое замужество кончилось осенью его забрали на фронт и с фронта не вернулся. Я работала пасла овечек, возила на быках пшеницу от комбайна, потом дали пару лошадей возили пшеницу на голубинку за 15 км. Я и еще такие же подростки Наташка Сусоева, Митька Ковшин, Иван Тютюнин и другие. Привозим зерно и его надо сгрузить, насыпаеш в мешки и несеш по трапу в верх и сыпеш в закрома. Зимой ходили веять зерно, задерживали снег на полях, ездила за дровами, возили с Коноваловым Пименом корм лошадям. Подъедем к стогу я на санях, а Пимен на стогу он мужик ему 50 лет, а мне 17-ть. Он как начнет бросать вилами сено, и кричит шевелись шевелись девонька. Он сибиряк был токо успевай, а мороз у меня руки как крюки, но он и жалел меня увяжет воз все как надо, а я стою как ворона, и так всю зиму. Потом послали на курсы трактористов, зиму отучилась, а весной на трактор села колесный ХТЗ работали в две смены, пахали, сеяли, убирали кормили и себя и фронт. Зимой ремонтировали трактора мастерская холодная, а железо его надо руками, и части мыть и гайки закручивать и все подростки женщины, только механик Тютютин и тракторист Наседкин мужчины. На работу ходили рано в 6 утра и до позна, но оно было все ничего, но опять же голод, налоги большие, молок, мясо, масло, шерсть, кожу, яйца, это все надо было сдать, а у нас семья 8 человек и надо чем то кормится, а дети малые Толик и Анна. Мама работала сторожем на току и ухитрялась принести горсточку зерна, поджарит его и сварит суп. С каждым годом все труднее и труднее стало жить, и голодно, работали с темна до темна, даже хотел управляющий Евсюк сделать казарменное положение, но потом решил что сторож, мама, будет ходить по дворам и будить в 6 часов утра и мама ходила и будила. Папа работал в кузне, работа тяжелая, еле держался от недоедания, да и начальство морально давно придиралось еще больше, просился на фронт, но давали ему бронь, и оставляли. Зимою 1945 года меня послали в обоз вместе с Сусоевым М. и Сириденко Ульяна у каждого из нас по две лошади с санями, мы повезли хлеб в Славгород. Зима холодная одежка плохая, так сидеть на санях, не усидишь холодно, пока идешь за санями ничего, сел мерзнеш и пешком за санями 170 км до Славгорода и обратно, валянки продырявила. Продукты кончились так мы на ночевке варили пшеницу и ели. Лошадей тоже надо кормить и поить да и ночью встаеш проведать, а утром запрягай и опять в путь. А морозы жуткие были, но благо я была одета в мамину шубейку, юбка вязаная суконная, сама вязала, гимнастерка солдатская, валянки новые, а штаны, одни соседи хозяина нет, т.е. латанные, и шапка папина, которую он надевал только по праздникам, дал мне в дорогу, а вот тулупа не дал, был у нас тулуп хороший, дал зипун, а что этот зипун, или как его еще называли «сиряк» он только от дождя т.е. сырой погоды, а греть не греет. На морозе колом станет не сохнет, и вот я пешком в Славгород сходила. Дома же мама столько выплакала и все папу укоряла что не дал тулупа, да он видимо и покаялся не раз, да в ту холодную зиму много людей погибло от холода, да и слухи шли что я замерзла и вот мама со дня на день ждала труп. Но мы вернулись благополучно, даже я не обморозилась, не считая того что в Хабарах нас обокрали, и у Мишки Сусоева сдохла лошадь. Помню приехали мы на ферму и сразу до конюшни поехали распрягать лошадей и кто-то маме сказал что мы приехали. Господи смотрю бежит плачет запыхалась, как обняла меня давай целовать щеки мои гладит, дочка дочка, говорит, ты жива Господи, а сказали, а говорят и опять слезы. И я услышала от мамы слово ДОЧКА первый раз в жизни, как-то не принято было у нас в семье панькаться. Скрыть