не зал и не палуба

Баллада об обратной связи

Чт Окт 01, 2015 20:38

Куплет первый.

Куплет второй.

Куплет третий: над кем смеётесь.

Я предупреждала очень крупными буквами. Болдом с размером шрифта таким, чтоб заметил слепой: отношения с этим романом – это отношения с молодостью как феноменом. Любой молодостью. Своей и чужой, общей и частной, как понятием и как явлением. С возрастными задачами молодости и её же проблемами. С отношением к молодости и молодым со стороны старших. С отношением к себе и другим в молодости. Далее везде.
И мне остаётся только развести руками и констатировать, что это невероятной сложности текст. Сложнее только жизнь.

Что у нас принято говорить в адрес молодого человека любого пола?
Много чего принято. Но один из самых частых вариантов: «в твои годы пора бы уже…»
Комплектуется с "как можно быть таким..."

В возрасте героя, уверял меня комментатор, пора бы уже понимать, что:

Цитата:

если слишком явно выражать презрение к обществу - станешь его изгоем. если долго дразнить обидчивого приятеля - он тебя возненавидит. если задеть за живое горца - получишь врага. 23 года. простите, но из какого монастыря он вышел, что для всего этого полевые испытания нужны?

Оставим в покое тот факт, что "полевые испытания" там идут совсем другого и по другому поводу. Принципиально другой там круг задач.
Вздохнём поглубже и предположим, герой действительно этого не понимает и от того все его беды и полное его ничтожество.

А в тексте, спрашиваю я, вот это вот его непонимание, если есть, то – как выглядит?
Вот тут и появляется высказывание про Казбича из первого куплета.

Но кроме того забавного казуса с Казбичем появляется ещё нечто любопытное.

Выглядит это так.

Цитата:

с местными у него диалогов почти нет, но есть много кусочков типа таких: "...я обогнал толпу мужчин штатских и военных, которые, как я узнал после, составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют — однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом… Они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодец кислосерной воды, они принимают академические позы; штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брызжи. Они исповедывают глубокое презрение к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают."

Болд - комментатора. "С местными" = "с обществом" (к которому герой, как мы помним, по мысли комментатора, слишком долго выражает презрение). Замена фантастически характерная. Почему характерная - можете сообразить сами, учитывая, что именно выделено болдом.
Комментатор поясняет свою мысль:

Цитата:

ну как-то сложно представить, что с таким отношением он с кем-то будет мил. а люди все-таки чувствуют, когда на них смотрят как на... эээ... в общем, когда их презирают.

Ещё раз:
Цитата приведена для характеристики героя как зазнавшегося столичного недоросля, который презирает провинциальное общество, куда занесла его судьба, ошибочно полагая, что такое отношение не выйдет ему боком.
Вот как он к ним относится! Не удивительно, что люди платят ему тем же! Они же не могут не чувствовать! По лицу же видно!
(спокойно отодвиньте пожалуйста на задний план весь пакет воспоминаний, связанных лично у вас с подходом:"что-то мне морда твоя не нравится")

Спокойно. Смотрим спокойно и очень внимательно.
Можно перечитать цитату. Только цитату из романа. Не надо вспоминать весь роман и углубляться в сложности.
Я не спешу. Сами увидели?

Теперь показываю. Болд мой:

Цитата:

Подымаясь по узкой тропинке к Елизаветинскому источнику, я обогнал толпу мужчин, штатских и военных, которые, как я узнал после, составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют - однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодец кислосерной воды, они принимают академические позы: штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брыжи. Они исповедывают глубокое презрение к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают.

Так, простите, кто на ком стоял и кто тут местный?
Вопрос риторический. Разумеется, процитировавшему это совершенно не важно. Вряд ли на мозг комментатора как-то можно натянуть тот факт, что он только что поставил в вину герою презрение к тем, кто презирает местное (провинциальное) население. Слишком сложная получится конструкция. Для того, чтобы положить её в сознание, придётся принять как данность, что не все люди одинаковы и не все слова означают одно и то же. Это не всем нравится.

А данный фрагмент романа характеризует не героя.
Точнее, если угодно, героя. Но – совсем другого произведения того же исторического периода. Авторы даже были лично знакомы.
То, что по непонятной причине выделил болдом комментатор – объективная характеристика. Как и то, что выделила болдом я. Этот способ поведения и жизненный стиль прекрасно известны и опознаваемы на тот период с точностью до деталей одежды.
И я буду просто по-детски рада, если вы мне скажете: этот вот абзац из романа, весь целиком – он про кого?
Кто выделяется из данной группы лиц в качестве хрестоматийного центрального персонажа?

Поиграем?
Имя, сестра. Имя.