не зал и не палуба

детская книжка глазами взрослого

Сб Окт 26, 2019 18:06

Заглянула в "Сына полка" В.Катаева - на бегу поискать, что там есть про лошадей.
Нет, ну как же хорошо сделано. Как просто, правильно и хорошо сделано.
Когда читаешь детским взглядом, интересно - про Ваню Солнцева. Про верёвочку, химический карандаш, тяжёлые снаряды. От военной книжки ждёшь приключений и подвигов.
А про взрослых - не откладывается в памяти, как что-то интересное. Но остаётся. Уходит в фон.
Но как же хорошо сделано для ребёнка-подростка.
Вот это:

Скрытый текст: Показать Много хлеба и соли съели вместе, за одним походным столом, боевые друзья. Немало воды выпили они из одной походной фляжки. Случалось, что и спали рядом на земле, укрывшись одной плащ-палаткой. Любили друг друга, как родные братья. Однако ни малейшей поблажки по службе друг другу не делали, хорошо помня поговорку, что дружба дружбой, а служба службой. И достоинства своего друг перед другом никогда не роняли. А характеры у них были разные. Ахунбаев был горячий, нетерпеливый, смелый до дерзости. Енакиев тоже был храбр не меньше друга своего Ахунбаева, но был при этом холодноват, сдержан, расчётлив, как подобает хорошему артиллеристу. Сейчас, перенося на свою карту данные, добытые разведчиками Енакиева, капитан Ахунбаев торопился покончить с этим делом и поскорее отпустить связных, присланных от каждой роты за схемами разведанной местности: они стояли внизу под деревом и ждали. Приказ о наступлении ещё не был получен. Но по многим признакам можно было заключить, что оно начнётся очень скоро, и до его начала Ахунбаев хотел обязательно побывать в ротах и лично проверить их боевую готовность. Однако как быстро ни скользила целлулоидная линейка Ахунбаева по карте, как проворно ни наносил красный карандаш кружочки, ромбики и крестики среди кудрявых изображений лесов и голубеньких жилок рек, дело подвигалось далеко не так быстро, как хотелось бы капитану. Почти перед каждым новым значком, который Ахунбаев собирался наносить на карту, капитан Енакиев останавливал его учтивым, но твёрдым движением небольшой сухощавой руки в потёртой коричневой замшевой перчатке: – Прошу вас. Одну минуту повремените, я хочу проверить. Лейтенант Седых! – Здесь. – Посмотрите у себя. Квадрат девятнадцать пять. Сорок пять метров северо-северо-восточнее отдельного дерева. Что у вас там замечено? Не торопясь, но и не копаясь, лейтенант Седых пододвигал к себе планшетку, лежавшую на досках на уровне его груди, опускал немного припухшие, покрасневшие от недосыпания глаза и, покашляв, говорил: – Подбитый танк, вкопанный в землю и превращённый неприятелем в неподвижную огневую точку. – Откуда это известно? – По донесению разведки. – Правильно, верно, – быстро говорил капитан Ахунбаев, от нетерпения развязывал и завязывал на шее тесёмки плащ-палатки. – Моя разведка то же самое доносит. Значит, не может быть двух мнений. Смело можно наносить. – Всё же одну минуточку повремените, – говорил капитан Енакиев, подумав. Он наклонялся и заглядывал на край площадки вниз. – Сержант Егоров! – Здесь, товарищ капитан, – откликался сержант Егоров с лестницы. – Что это у вас там за подбитый танк на квадрате девятнадцать пять? Вы не сочиняете? – Никак нет. – Лично видели? – Так точно. – Собственными глазами? – Так точно, собственными глазами. Туда шли – видел и на обратном пути видел. На том же месте стоит. – Так они что? Выходит, превратили его в неподвижную огневую точку? – Так точно. В неподвижную огневую точку. – Откуда это известно? – Они вокруг него производят земляные работы. – Закапывают? – Так точно. – А может быть, они хотят его вывезти? – Никак нет. Они к нему как раз, когда мы там были, боеприпасы на полуторке привезли. – Сами видели? – Так точно. Собственными глазами. Они ящики выгружали. Тогда же мы и засекли. – Хорошо. Больше ничего. – Точно! Точно! – радостно восклицал сквозь зубы капитан Ахунбаев и выставлял на карте маленький красный ромбик. А то вдруг, уточняя положение какой-нибудь цели, капитан Енакиев, сделав свой учтивый, но твёрдый останавливающий жест, опускался на колени перед стереотрубой и – как казалось капитану Ахунбаеву, очень долго – рыскал по туманному, слоистому горизонту, то и дело справляясь с картой и прикладывая к ней целлулоидный круг. В это время Ахунбаев готов был от нетерпения скрипеть зубами и не скрипел только потому, что слишком хорошо знал своего друга. Скрипи или не скрипи, всё равно не поможет. Скрыть

Взрослые. Старшие. Делают свою работу. Здесь их работа - война.
У Джанни Родари это будет ремесло. У Волкова для его жевунов-мигунов - сельское хозяйство, торговля и добыча полезных ископаемых. У Доджсон... совершенно не помню, но тоже что-то было. У Раткевич (не из детских моих, но в той же сказочной традиции) - постройка дорог. С разной степенью подробности, у кого-то в центре внимания, у кого-то по умолчанию. Мир целостен и обитаем. И взрослые его держат.
Они меня избаловали, эти авторы. Я привыкла, чтобы - вот так. Вот такой мир. А не игровая площадка для сладенького мальчика отборных кровей.
Портрет Енакиева - отдельно хорошо.

Скрытый текст: Показать Достаточно было одного взгляда на капитана Енакиева, на его старенькую, но исключительно опрятную, ладно пригнанную шинель с чёрными петлицами и золотыми пуговицами, на его твёрдую фуражку с лаковым ремешком, чёрным околышком и прямым квадратным козырьком, несколько надвинутым на глаза, на его фляжку, аккуратно обшитую солдатским сукном, на электрический фонарик, прицепленный ко второй пуговице шинели, на его крепкие, но тонкие и во всякую погоду начищенные до глянца сапоги, чтобы понять всю добросовестность, всю точность и всю непреклонность этого человека. Скрыть

Енакиеву - тридцать два. Он не "из бывших". Но прилагательное "учтивый" в сочетании со всем остальным как-то очень сильно наводит на мысль о происхождении.
Красивая работа. Мастер делал.