Ведьма

Солнце нещадно палило. Небо было не голубым, а белесым, словно его выжгло светило и при этом ни облачка. Птицы попрятались в сухой листве деревьев. В такой знойный полднень обычно никого из людей не застать в центре города. Но только не сегодня. Вот уже толпятся любопытные на базарной площади. Да работа инквизиции в сердцах смертных не только породила страх, но и возбудила животный интерес к мучениям и страданиям жертв. В центре площади была уже выстроена сцена для демонстрации реального и жуткого спектакля. Сколоченный эшафот с наваленным на него хворостом, который прикрывал собой влажные дрова. В центре высится столб с болтающимися цепями. В здравом уме человек должен бежать от подобной картины. Но нет, как муравьи ползли люди к центру.
Над площадью не было слышно привычного гула и шума, только шорох шепота стоял над ней. И вдруг послышалось : «Везут! Везут!»- это кричали мальчишки, караулившие у тюремных стен, а теперь бежавшие к месту казни, кто по улице, сшибая на ходу прохожих, кто по раскаленным крышам. «Ведьму везут!» В этих воскликах не было слышно страха или ужаса, они звучали как объявление об очередном представлении перевозного цирка. В глазах стоящих людей загорелись искры неприкрытого интереса. Показалась процессия. Впереди верхом на лошадях шествовали глашатае, которые уже перекрыли своим голосом и звучанием труб мальчишеские выкрики. Далее в крытых каретах двигались представители инквизиции, лица местного духовенства и правящие мужи города. Но не к ним были прикованы взгляды зевак. Замыкала процессию отрытая повозка, в которой находился человек, закрытый серым плащом с капюшоном. Догадаться о том, что это была женщина можно было только по белым-белым кистям рук, безвольно лежащих на складках грязной ткани. Тонкие изящные пальцы могли принадлежать только девушке.
Толпа смыкалась сразу за спиной стражников, охраняющих повозку, и была похожа голодных крыс, которые только и ждут, когда им кинут кусок живого мяса. Желание поглядеть на человеческие страдания, перечеркнуло человеческие качества в их сердцах. Как часто людям хочется изничтожить что-то прекрасное, чтобы не выглядеть в сравнении с ним неказисто. Лучше растоптать, растерзать ненавистного соперника, чем попытаться самому стать лучше.
Вот стражник вытащил осужденную из повозки. Из под плаща показались её белые ноги. Казалось что булыжники, которыми была вымощена площадь, должны были причинять ей сильнейшую боль, такой нежной выглядела её кожа. Охранник снял с неё плащ. По толпе пронесся гул. Небесной красоты молодое создание скрывалось под ним. Какое-то невыносимое несоответствие было во всей этой сцене. Рядом с такой красотой не место этому жуткому орудию казни, не место стражникам со своим оружием. Как минимум здесь должен быть прекрасный сад, небесный сад, потому что она была похожа на ангела. Её хрупкую фигуру не портило это рваное грязное нечто, что раньше было нижним белым платьем, а теперь ткань была изодрана от плетей, которые обрушивались на девушку в течении многих дней, с целью вырвать у неё признание. На шее багровел кровоподтек, этот след оставил металлический ошейник, за который она была прикована к холодной стене своего каземата. Такие же следы виднелись на тонких запястьях. Там где раньше блистали браслеты, теперь были шрамы от тугих веревок и наручников. Под прямыми лучами солнца ветхая ткань просвечивала, и формы её тела не были секретом ни для кого Но даже не бесстыдно представленная взорам фигура притягивала к себе внимание, а её взгляд. Не отчаянный и потерянный, не молящий о пощаде, а спокойный и теплый.
Она не слушала выносимого ей приговора. Она искала глазами одного единственного человека, ради которого могла стерпеть всё, даже смерть. К сожалению, судьба свела её с мужчиной, который был уже женат и ко всему занимал высокий пост в управлении городом. Но разве есть условности для любви. Для первой такой безумной и настоящей, которую она испытывала. Сколько сладостных часов провела она в его объятиях. Как трепетало её юное сердечко при встрече с ним, когда нельзя было подать виду, что он смысл её жизни, её личный Бог. Но судьба так не постоянна в своей благосклонности к избранным. Она как король, который приближает к себе кого-то, делает его своим фаворитом, но, наигравшись, выбрасывает на задворки. Так и у прекрасной Эммы закончилась эра блаженства. Так страшно и так безысходно. Ночью ворвались к ней люди с оружием во главе с предводителем местной епархии. И с предъявлением обвинения в колдовстве её заперли в темнице. В чем заключалось её колдовство? В том, что она была влюблена? В том, что дарила ночью счастье любимому?
Бедная девочка и не подозревала, что стала жертвой верховных заговоров. Её избранник был претендентом на сенаторство этого города. Но в высших слоях уже прознали о его преступной связи с дочерью одного из вассалов. Это грозило потерей власти и крахом всех его надежд на правление. Вот еще один из человеческих пороков. Необузданное желание занять место повыше и управлять от туда людьми, наблюдать, как пресмыкаются перед тобой твои подданные. Чтобы не дать хода дальнейшему разрастанию слухов он сам издал приказ об аресте своей любовницы. К сожалению для него эта чистая девушка была лишь любовницей, женщиной для утехи. А теперь лучше обвинить ее в колдовстве, в том что своими чарами она навела забытье на него и на многих мужчин , благоразумных семьянинов этого города. Тем более, что слава о красоте её разливалась и за пределами городских стен.
Всегда красота, грация и безусловно ум молодых женщин заставляли волноваться мужскую половину человечества. Ведь так трудно признаться, что потерял голову по собственной вине, потому что просто не справился с обуреваемым вожделением. И свалить всю ответственность на волшебство, заговоры. Лучше признать, что был околдован, чем то, что просто дал волю своим животным инстинктам. Прекрасная рыжеволосая, белокожая обладательница мелодичного голоса и заливистого смеха- она полностью соответствовала образу колдовки.
Сейчас она стоит под этим палящим солнцем, лучи которого переливаются в рыжих локонах ее волос, прикованная железом к шесту, и испытывает только одно желание- увидеть его. Почувствовать поддержку его любви и тогда она спокойно взойдет на эшафот и отдастся в объятия огня, как отдавалась его объятиям. И вот она видит его. Он спускается со ступеней кареты и идет по направлению к ней. Нет, она не ждет оправдательного приговора, так как и не подозревает, что это в его власти. Эмме достаточно, только того что он сейчас ласково и с безграничной любовью посмотрит ей в глаза. Она не боялась боли и смерти. Боль- она проходит, это ей известно уже по своему опыту. После избиений плетями все тело вначале горит, но потом боль притупляется. И если повезет, то можно лишиться сознания на некоторое время, тогда ощущений нет вообще никаких.
Но он подошел не затем, чтобы подарить ей несколько секунд счастья и любви. Как почетному гражданину города ему было предоставлено право зажечь огонь этого кострища. Слишком поздно она поняла это. Вот она истинная боль. Даже когда её кожи касались плети в темной пыточной, когда её грудь прижигали каленым железом, она не испытывала подобного. Оказывается когда умирает твоя любовь вот так в одну секунду, это гораздо страшнее колесования. Когда вдруг понимаешь, что всё время посвящала совсем другому человеку, так прекрасно скрывающего свою истинную личину под маской, когда понимаешь что обманывалась так жестоко- это гораздо больнее чем раскаленное масло льющееся на твою спину.
Несколько секунд и языки пламени поднимаются по хворосту, который с треском вспыхивает и огнем занимаются уже дрова. А в ее мыслях нет места мольбам о помиловании. Зачем ей помилование, если больше незачем жить? И разве может огонь причинить ей больше страданий, чем она только что пережила? Скорее всего с его помощью она потеряет связь с этим миром. Она просто умрет через несколько минут. Несколько минут можно и потерпеть. Даже если бы сейчас случилось чудо и её бы вынули из пламени, даровав ей жизнь и свободу , она сама бы кинулась обратно в огонь, чтобы навсегда исчезнуть из бытия.