У христиан чаще есть фарисейство. Встречала даже случаи,когда парень оскорбляет девушку,а другой говорит ей 'это тебе для смирения' или 'за грехи'. В общем это к теме неврозов. Нехристиане просто не забивают голову непонятно чем и поступают по совести,как нормальные люди.
Даже в лекции про Псалтырь было,что иногда лучше попросить прощение,чем получать разрешение. А у нас христиане готовы толпой стоять за благословением,какого цвета платок завязать. Там просто о нормальном думать некогда


"При написании этого поста ни одна совесть не пострадала"

https://www.facebook.com/groups/134428050420899/?fref=nf
это - ванин двойник
абсолютная наша копия в режиме, питании и маминых мыслях

очень надеюсь, что их история будет другой

Родители в большинстве случаев любят детей больше, чем дети родителей. И ожидание огромной детской любви — самый настоящий эгоизм. Начнем с того, что нормальный отец, нормальная мать заводят детей для самих себя, в тот момент они вовсе не думают, что их кто-то будет за это благодарить. Мотивы, по которым люди рожают детей: 1) любовь к детям; 2) чтобы иметь опору в старости. И вряд ли кто-то думает при этом, что облагодетельствовал свое будущее чадо или улучшил демографическую ситуацию в стране. Дети не просили их рожать, мы это делаем для себя. Те, кто любит детей, знают, что они могут нам дать гораздо больше радости, счастья, чем мы им. Тяжкий крест — не иметь чад. Это мы должны быть им благодарны, что они у нас есть.

Горько бывает выслушивать жалобы родителей на детей, на которых они якобы потратили лучшие годы жизни, кучу денег и душевных сил и которые отплатили им черной неблагодарностью. Не надо уподобляться Рокфеллеру, который выставил счет своим уже взрослым детям за все те годы, когда он их поил и кормил. Нужно сожалеть не о потерянных годах и средствах, а о том, что не смогли воспитать детей достойной опорой своих родителей, не смогли завоевать их любовь.

http://www.pravoslavie.ru/4134.html

Может быть, скажу банальную вещь, но воспитание ребенка нужно начинать с работы над собой. Есть известные пословицы: "С осины не собирают апельсины» и "Яблоко от яблони недалеко падает». Какими бы мы хотели видеть своих детей в будущем, такими мы должны быть сейчас, когда наши дети живут и общаются с нами. Учить надо примером жизни.

Дети наследуют от нас свойства характера и темперамента, но как они их применят и разовьют, зависит от нашего поведения и от того, как мы их воспитываем. Бережливость может стать рачительностью, а может — скупостью. Твердость может развиться в упорство, а может превратиться в упрямство, самодурство. Поэтому важно разглядеть особенности характера чада еще в младенчестве и дать им правильное развитие, а не стремиться любой ценой переделать их или навязать что-то, ребенку совсем не свойственное.

Один папа рассказывал: "Мне раньше казалось непозволительной роскошью пойти с детьми в зоопарк, на природу или на цирковое представление. Я не считал себя настолько свободным человеком, чтобы тратить время на такие пустяки. Лучше помолиться, почитать Евангелие. Но Бог разбил и полностью изменил мои представления о духовной жизни. Я понял, что моя отцовская духовность состоит в том, чтобы уделять моим детям все свое свободное время. Никакая духовность не оправдает необходимости воспитания собственных детей. И теперь мы ходим в зоопарк, вместе играем и гуляем в лесу».

Ребенок не терпит фальши, формализма.

В храме ребенку не должно быть тягостно и скучно. Можно прийти не к началу, объяснить ребенку заранее, что будет на службе, спеть с ним тропарь праздника. Мы сами ленимся почитать чаду Евангелие с картинками, рассказать про праздники, а потом жалуемся, что дети не хотят идти в храм. Ребенок — это человек-привычка. Он привыкает кушать, ложиться и вставать по режиму, ходить в кружки, потом в школу. И поход в церковь тоже должен стать такой благой привычкой. Регулярные занятия очень дисциплинируют, это пригодится во всех случаях жизни. И не нужно смущаться, что у ребенка нет пламенного горения во время молитвы. Дети очень любопытны, они ждут наших объяснений. А мы часто ограничиваемся: "Пошли за мной, потому что так надо». Так ребенок даже на прогулку не пойдет, не то что в храм. Очень хорошо объяснить малышу, где какая икона в церкви и что на ней нарисовано, во что одеты батюшки, алтарники, выучить с ним "Верую», "Отче наш», чтобы он пел с народом. Но учить, конечно, не зубря. У меня ребенок знал эти молитвы уже в три года. Просто мама читала их утром, перед сном, перед едой. Ведь есть же выражение: "знать, как “Отче наш”».

Автор.Ольга Савельева. https://www.facebook.com/olga.poputi У мамы в серванте жил хрусталь. Салатницы, фруктовницы, селедочницы. Все громоздкое, непрактичное. И ещё фарфор. Красивый, с переливчатым рисунком цветов и бабочек. Набор из 12 тарелок, чайных пар, и блюд под горячее. Мама покупала его еще в советские времена, и ходила куда-то ночью с номером 28 на руке. Она называла это: "Урвала". Когда у нас бывали гости, я стелила на стол кипенно белую скатерть. Скатерть просила нарядного фарфора.
- Мам, можно?

- Не надо, это для гостей.
- Так у нас же гости!
- Да какие это гости! Соседи да баб Полина...
Я поняла: чтобы фарфор вышел из серванта, надо, чтобы английская королева бросила Лондон и заглянула в спальный район Капотни, в гости к маме. Раньше так было принято: купить и ждать, когда начнется настоящая жизнь. А та, которая уже сегодня - не считается. Что это за жизнь такая? Сплошное преодоление. Мало денег, мало радости, много проблем. Настоящая жизнь начнется потом. Прямо раз - и начнется. И в этот день мы будем есть суп из хрустальной супницы и пить чай из фарфоровых чашек.

Но не сегодня.
Когда мама заболела, она почти не выходила из дома. Передвигалась на инвалидной коляске, ходила с костылями, держась за руку сопровождающего.
- Отвези меня на рынок, - попросила мама однажды.
- А что тебе надо?
Последние годы одежду маме покупала я, и всегда угадывала. Хотя и не очень любила шоппинг для нее: у нас были разные вкусы. И то, что не нравилось мне - наверняка нравилось маме. Поэтому это был такой антишоппинг - надо было выбрать то, что никогда не купила бы себе - и именно эти обновки приводили маму в восторг.

- Мне белье надо новое, я похудела.

У мамы хорошая, но сложная фигура, небольшие бедра и большая грудь, подобрать белье на глаз невозможно. В итоге мы поехали в магазин. Он был в тц, при входе, на первом этаже. От машины, припаркованной у входа, до магазина мы шли минут сорок. Мама с трудом переставляла больные ноги. Пришли. Выбрали. Примерили.

- Тут очень дорого и нельзя торговаться, - сказала мама. - Пойдем еще куда-то.

- Купи тут, я же плачу , - говорю я. - Это единственный магазин твоей шаговой доступности.

Мама поняла, что я права, не стала спорить. Мама выбрала белье.

- Сколько стоит?

- Не важно, - говорю я.
- Важно. Я должна знать.
Мама фанат контроля. Ей важно, что это она приняла решение о покупке.

- Пять тысяч, - говорит продавец.

- Пять тысяч за трусы?????
- Это комплект из новой коллекции.
- Да какая разница под одеждой!!!! - мама возмущена.
Я изо всех сил подмигиваю продавцу, показываю пантомиму. Мол, соври.

- Ой, - говорит девочка-продавец, глядя на меня. - Я лишний ноль добавила. Пятьсот рублей стоит комплект.

- То-то же! Ему конечно триста рублей красная цена, но мы просто устали... Может, скинете пару сотен?
- Мам, это магазин, - вмешиваюсь я. - Тут фиксированные цены. Это не Черкизон.
Я плачу с карты, чтобы мама не видела купюр. Тут же сминаю чек, чтобы лишний ноль не попал ей на глаза. Забираем покупки. Идем до машины.
- Хороший комплект. Нарядный. Я специально сказала, что не нравится, чтоб интерес не показывать. А вдруг бы скинули нам пару сотен. Никогда не показывай продавцу, что вещь тебе понравилась. Иначе, ты на крючке.
- Хорошо, - говорю я.
- И всегда торгуйся. А вдруг скинут?
- Хорошо.
Я всю жизнь получаю советы, которые неприменимы в моем мире. Я называю их пейджеры. Вроде как они есть, но в век мобильных уже не надо.

Однажды маме позвонили в дверь. Она долго-долго шла к двери. Но за дверью стоял терпеливый и улыбчивый молодой парень. Он продавал набор ножей. Мама его впустила, не задумываясь. Неходячая пенсионерка впустила в квартиру широкоплечего молодого мужика с ножами. Без комментариев. Парень рассказывал маме про сталь, про то, как нож может разрезать носовой платок, подкинутый вверх, на лету.

- А я без мужика живу, в доме никогда нет наточенных ножей, - пожаловалась мама.

Проявила интерес. Хотя сама учила не проявлять. Это было маленькое шоу. В жизни моей мамы было мало шоу. То есть много, но только в телевизоре. А тут - наяву. Парень не продавал ножи. Он продавал шоу. И продал. Парень объявил цену. Обычно этот набор стоит пять тысяч, но сегодня всего 2,5. И еще в подарок кулинарная книга. "Ну надо же! Еще и кулинарная книга!" - подумала мама, ни разу в жизни не готовившая по рецепту: она чувствовала продукт и знала, что и за чем надо добавлять в суп. Мама поняла: ножи надо брать. И взяла.

Пенсия у мамы - 9 тысяч. Если бы она жила одна, то хватало бы на коммуналку и хлеб с молоком. Без лекарств, без одежды, без нижнего белья. И без ножей. Но так как коммуналку, лекарства ,продукты и одежду оплачивала я, то мамина пенсия позволяла ей чувствовать себя независимой.
На следующий день я приехала в гости. Мама стала хвастаться ножами. Рассказала про платок, который прям на лету можно разрезать. Зачем резать платки налету и вообще зачем резать платки? Я не понимала этой маркетинговой уловки, но да Бог с ними. Я знала, что ей впарили какой-то китайский ширпотреб в нарядном чемоданчике. Но молчала. Мама любит принимать решения и не любит, когда их осуждают.
- Так что же ты спрятала ножи, не положила на кухню?

- С ума сошла? Это на подарок кому-то. Мало ли в больницу загремлю, врачу какому. Или в Собесе, может, кого надо будет за путевку отблагодарить...
Опять на потом. Опять все лучшее - не себе. Кому-то. Кому-то более достойному, кто уже сегодня живет по-настоящему, не ждет.

Мне тоже генетически передался этот нелепый навык: не жить, а ждать. Моей дочке недавно подарили дорогущую куклу. На коробке написано "Принцесса". Кукла и правда в шикарном платье, с короной и волшебной палочкой. Дочке - полтора годика. Остальных своих кукол она возит за волосы по полу, носит за ноги, а любимого пупса как-то чуть не разогрела в микроволновке. Я спрятала новую куклу. Потом как-нибудь, когда доделаем ремонт, дочка подрастет, и наступит настоящая жизнь, я отдам ей Принцессу. Не сегодня.

Но вернемся к маме и ножам. Когда мама заснула, я открыла чемоданчик и взяла первый попавшийся нож. Он был красивый, с голубой нарядной ручкой. Я достала из холодильника кусок твердого сыра, и попыталась отрезать кусочек. Нож остался в сыре, ручка у меня в руке. Такая голубая, нарядная.

- Это даже не пластмасса, - подумала я.

Вымыла нож, починила его, положила обратно в чемодан, закрыла и убрала. Маме ничего, конечно, не сказала. Потом пролистала кулинарную книгу. В ней были перепутаны страницы. Начало рецепта от сладкого пирога - конец от печеночного паштета. Бессовестные люди, обманывающие пенсионеров, как вы живете с такой совестью?

В декабре, перед Новым годом маме резко стало лучше, она повеселела, стала смеяться. Я вдохновилась ее смехом.
На праздник я подарила ей красивую белую блузку с небольшим деликатным вырезом, призванную подчеркнуть ее большую грудь, с резным воротничком и аккуратными пуговками. Мне нравилась эта блузка.
- Спасибо, - сказала мама и убрала ее в шкаф.

- Наденешь ее на новый год?
- Нет, зачем? Заляпаю еще. Я потом, когда поеду куда-нибудь...
Маме она очевидно не понравилась. Она любила яркие цвета, кричащие расцветки. А может наоборот, очень понравилась. Она рассказывала, как в молодости ей хотелось наряжаться. Но ни одежды, ни денег на неё не было. Была одна белая блузка и много шарфиков. Она меняла шарфики, повязывая их каждый раз по-разному, и благодаря этому прослыла модницей на заводе.
К той новогодней блузке я тоже подарила шарфики. Я думала, что подарила маме немного молодости. Но она убрала молодость на потом.
В принципе, все её поколение так поступило. Отложило молодость на старость. На потом. Опять потом. Все лучшее на потом. И даже когда очевидно, что лучшее уже в прошлом, все равно - потом. Синдром отложенной жизни.
Мама умерла внезапно. В начале января. В этот день мы собирались к ней всей семьей. И не успели. Я была оглушена. Растеряна. Никак не могла взять себя в руки. То плакала навзрыд. То была спокойна как танк. Я как бы не успевала осознавать, что происходит вокруг. Я поехала в морг. За свидетельством о смерти. При нем работало ритуальное агентство. Я безучастно тыкала пальцем в какие-то картинки с гробами, атласными подушечками, венками и прочим. Агент что-то складывал на калькуляторе.

- Какой размер у усопшей? - спросил меня агент.

- Пятидесятый. Точнее сверху пятьдесят, из-за большой груди, а снизу ...- зачем-то подробно стала отвечать я.
- Это не важно. Вот такой набор одежды у нас есть для нее, в последний путь. Можно даже 52 взять, чтобы свободно ей было. Тут платье, тапочки, белье...
Я поняла, что это мой последний шоппинг для мамы. И заплакала.

- Не нравится ? - агент не правильно трактовал мои слезы: ведь я сидела собранная и спокойная еще минуту назад, а тут истерика. - Но в принципе, она же сверху будет накрыта вот таким атласным покрывалом с вышитой молитвой...

- Пусть будет, я беру.
Я оплатила покупки, которые пригодятся маме в день похорон, и поехала в её опустевший дом. Надо было найти ее записную книжку, и обзвонить друзей, пригласить на похороны и поминки. Я вошла в квартиру и долга молча сидела в ее комнате. Слушала тишину. Мне звонил муж. Он волновался. Но я не могла говорить. Прямо ком в горле. Я полезла в сумку за телефоном, написать ему сообщение, и вдруг совершенно без причин открылась дверь шкафа. Мистика. Я подошла к нему. Там хранилось мамино постельное белье, полотенца, скатерти. Сверху лежал большой пакет с надписью "На смерть". Я открыла его, заглянула внутрь.

Там лежал мой подарок. Белая блузка на новый год. Белые тапочки, похожие на чешки. И комплект белья. Тот самый, за пять тысяч. Я увидела, что на лифчике сохранилась цена. То есть мама все равно узнала, что он стоил так дорого. И отложила его на потом. На лучший день ее настоящей жизни. И вот он, видимо, наступил. Ее лучший день. И началась другая жизнь...Дай Бог, она настоящая.

Сейчас я допишу этот пост, умоюсь от слёз и распечатаю дочке Принцессу. Пусть она таскает ее за волосы, испачкает платье, потеряет корону. Зато она успеет. Пожить настоящей жизнью уже сегодня.
Настоящая жизнь - та, в которой много радости. Только радость не надо ждать. Ее надо создавать самим. Никаких синдромов отложенной жизни у моих детей не будет. Потому что каждый день их настоящей жизни будет лучшим.

Давайте вместе этому учиться - жить сегодня.

Рецепт самых воздушных пончиков на кефире 🍩☕

Ингредиенты:
- мука - 2,5-3 ст.
- кефир - 250 мл
- яйцо - 1 шт.
- сахар - 5-7 ст. л.
- растительное масло - 3 ст. л.
- сода - 1/2 ч. л.
- соль - на кончике ножа

Приготовление:
1. Тщательно перемешать кефир с яйцом, сахаром и солью
2. Добавить соду и растительное масло
3. Всыпать муку и замесить гладкое тесто. Тесто должно отлипать от рук
4. Раскатать тесто в пласт толщиной ~1 см.
5. Формочкой вырезать круги, внутри каждого круга вырезать меньший круг. Остатки теста повторно раскатать и нарезать
6. На раскаленную сковороду вылить растительное масло ~1см.
7. Аккуратно перекладывайте в масло пончики и жарить с обеих сторон на среднем огне до румяной корочки

🌰 Готовые пончики можно присыпать сахарной пудрой или украсить разноцветной глазурью

В реанимации все сотрудники в смене на вес золота и в критических ситуациях даже санитар может спасти жизнь больному, но бывает и так- когда сделать ничего не можешь, хотя делаешь для этого все что возможно.
После учебы пришел на дежурство в реанимацию, смена тянулась как обычно долго и ничто не предвещало беды. Мы уже пошли умывать больных как вдруг выключают свет.. Ну бывает, может проверка очередная, единственное, конечно, запищали инфузоматы..
Через 15 сек включился свет и все казалось бы на этом.. Но через 5 минут прибегает врач из приемного покоя, красный и взволнованный: "Произошла авария на подстанции которая нас питает! Авария очень большая и быстро они её не отремонтируют.. Мы сейчас на дизельном генераторе, на сколько хватит не знаю, питание сейчас только на реанимации (а их в больнице 5)" И побежал дальше оповещать реанимации..
Мы спокойно на это отреагировали, ну во- первых таких случаев у нас не было, во-вторых нам не сказали что дизеля на самом деле не много.. Мы пошли дальше умывать больных, и пытаться работать в прежнем режиме, но все равно напряженность есть..
В это время врач, опытный и спокойный, начал ходить и раскладывать мешки АМБУ около каждого пациента с ИВЛ (а их было 10 человек).. На наши вопросительные взгляды он рассказал что когда работал врачом в районе, в реанимации, тоже произошла авария на подстанции.. Только мешков и рук на всех не хватило.. спасли самых перспективных, качали мешками почти 4 часа, что послужило для него длительным запоем (еще бы, решать кто будет жить а кто нет...) поэтому сейчас он не ждет чуда а заранее готовится к бою.. Сказать что после его рассказа у нас всех начался мандраж это ничего не сказать.. Он спокойно достал все мешки и сказал кто кого будет дышать, и кто за что отвечать.
В это время забегает врач приемника и спрашивает у кого машины на соляре, потому что осталось максимум на 30 минут.. Вот тут уже начали ощущать реальную тревогу.. Сколько могли они слили и оставалось буквально несколько минут до отключения света и мы заняли свои места.. Конечно, на аппаратах ИВЛ есть батареи и какое то время они могут еще работать, но наверняка никто не знал когда аппарат отключится, поэтому все заняли свои места..
И когда оставалось 5 минут до конца свет потух.. В голове сразу тысяча мыслей, но страха уже не было.. Через 3 секунды загорается свет в реанимации и во всех отделениях.. а это значит что успели.. успели починить станцию и запустить электричество. Вся смена была очень рада. Мы ходили и улыбались как дураки, и даже тот опытный и спокойный врач, убрав все мешки АМБУ на места пришел к нам в сестринскую с чаем и улыбаясь поблагодарил нас за смелость и рассказал еще пару историй, но все со счастливым концом.

- Здрасьте-здрасьте, проходите на кухню. Я сейчас. Только ногти досушу...

- Ногти? Какие ногти? - опешила психолог.

Она работает в хосписе. В детском хосписе. Она работает со взрослыми, у которых умирают дети. Это не работа, а наказание. Постоянный контакт со смертельным отчаянием.

Ее клиенты не красят ногти. Не одевают яркое. Не смеются. Не улыбаются. Не празднуют праздники. Не ходят в кино.

Они носят черные платки. Смотрят в одну точку. Отвечают невпопад. Подолгу не открывают дверь.

Они живут в ожидании черного дня и делают черным каждый день ожидания.
Психолог нужен для того, чтобы прогнать из головы таких родителей мысли о смерти. О своей смерти. Потому что когда уйдет ребенок, зачем жить?

Психолог должен объяснить зачем. Помочь придумать новое "зачем". И поселить это новое "зачем" в голову мам и пап, давно и привычно живущих на грани отчаяния.

- Какие ногти? – переспросила психолог. – Вы мама Анечки? Вы Снежанна?

- Я мама, мама. Вот эти ногти, - засмеялась Снеж. Показала красивый маникюр с блестящими, как леденцы пальчиками.

Снеж 30 лет. 2 года назад ее четырехлетней дочке поставили диагноз.

Онкология. 4 стадия. Диагноз, определивший конечность жизненного отрезка её дочери. Два года. Два раза по 365 дней. "Плюс-минус 720 дней", - посчитала Снеж и упала в колодец отчаяния.

В колодце не было дна. Когда Снеж смотрела на дочку, она все время летела вниз, испытывая нечеловеческие перегрузки. Ей даже снилось это падение. Во сне она отчаянно цеплялась за стенки колодца, сдирая пальцы в кровь, ломая ногти, пыталась замедлиться, остановиться. Просыпалась от боли. Болели пальцы. И ногти болели. Желтели. Грибок, наверное. Снеж прятала желтизну под нарядный маникюр.

Конечно, они боролись. Снеж отчаянно карабкалась. Хваталась за любую возможность. Традиционная медицина. Нетрадиционная. В один день после утреннего облучения она могла повезти дочь к деревенскому знахарю. А вдруг? Лучевая терапия и отвары целебных трав. Экстрасенсы. Колдуны. Лучшие диагносты и онкологи.

«А вдруг» закончилось, когда метастазы попали в костный мозг дочки. Снеж поняла: вот теперь - всё. Финальный отрезок пути. Сколько бы там не было дней, они уже без «а вдруг».

Снеж осознала: она больше не сможет ничего изменить. Выбора: жить или умереть – больше нет. Ей, Снежанне, придется это принять. Она мгновенно замерзла.

Подождите, но выбор же есть всегда! Даже у осужденного на смерть человека, которого ведут на расстрел, есть выбор. Выбор – с какой мотивацией туда идти. С остервенением, с обидой, с прощением, с надеждой…

Снеж поняла, что в этом выборе – ее спасение. И согрелась.

Она выбирает жить «как ни в чем не бывало». Она не станет культивировать болезнь и подчинять ей всю жизнь дочери. И свою жизнь тоже. Она не положит на алтарь грядущей смерти больше ни дня из отведенных Господом на жизнь.
Надо ЖИТЬ. А не ЖДАТЬ.

Да, больничная палата и ежедневные инъекции яда в исколотые вены ребенка возможно продлят ее жизнь на несколько дней. Жизнь ли это для пятилетней девочки? Нет. Это мучение.

Анюта все время плакала в больнице и просилась домой. Дома – куклы. Мультики. Смешные журналы. Фрукты. Дома – детство. А в больнице – борьба. Но исход борьбы уже определен, зачем тогда?

Снеж забрала дочку домой. И стала жить-поживать.

- Это она не в себе, - хмуро смотрели на Снежанну другие матери, чьи дети оставались в больничных палатах. – Это она сдалась.

А Снеж в этот момент делала свой осознанный выбор. Она перестала падать в колодец. Остановилась. Подняла голову. И увидела небо. И лучи солнца, дотянувшиеся до нее в колодце.

Снеж крепко сжимала Анюткину ладонь, когда они уходили из больницы.

- Пойдем домой, моя хорошая…

- Мы сюда больше не вернемся? – с надеждой спрашивала девочка.

- Нет, больше не вернемся, - твердо сказала Снеж.

Анюта стала пациенткой хосписа. Ну, то есть жила дома, а там стояла на учёте.
Хоспис – это не про смерть. Хоспис – это про жизнь. Про то, что смерть – это часть жизни. Что умереть – не страшно. Страшно умереть при жизни.

Снеж ценила сотрудников этого заведения. Они всегда были рядом. На расстоянии телефонного звонка. Он всегда готовы были помочь. И они не задавали глупых вопросов. Это важно.

А другие - задавали.

- Как ты? – спрашивали окружающие.

В вопрос зашит глубокий ужас от осознания бескрайности чужой беды и глубокая радость от осознания, что эта беда – не со мной.

- Я – отлично, - честно признавалась Снеж. – Сегодня на карусели поедем. Анютка хочет. Мороженого поедим. По парку пошатаемся.

Люди отводят глаза. Этот текст принадлежит маме здорового ребенка. Его не должна говорить мама смертельно больной девочки.

Люди, ни дня не прожившие в колодце, любят давать экспертные советы о том, как грамотно страдать. У них есть Хрестоматия отчаяния, мокрая от слез.

А у Снеж нет такой хрестоматии. У нее – альбом с белыми листами. Каждый лист – это новый день. Сегодня мы проживем его на полную катушку. С мороженым и каруселями. Раскрасим яркими цветами и детским смехом. А потом настанет ночь, Анютка заснет, а Снеж будет слушать ее дыхание. Дыхание спящей дочери - лучшая симфония любви на свете. Спасибо, Господи, за ещё один яркий день. Завтра нас ждет новый чистый лист. В какие бы цвета его раскрасить?

Где-то на отрезке Анюткиной болезни от Снеж ушел муж. Страшнее, конечно, что при этом от Анютки ушел папа. Уходя, муж говорил Снеж что-то обидное. Что толстая. И старая. И что-то ещё. Избивал словами. Снеж не слушала. Она понимала. Он просто сдается. Он уходит от страха. Он не хочет каждый день видеть угасание дочери. Это портит качество его жизни. Ему приходится виновато улыбаться. Потому что общество осуждает улыбки в такой ситуации.
Впереди ещё год. Муж не хотел выкидывать год своей жизни в трубу страданий. Ведь этот год можно прожить весело, ездить на море, смеяться заливисто, целоваться исступленно. А альтернатива – слезы, уколы, врачи, диагнозы. Муж выбрал первое. Вышел за скобки семьи. И оттуда, из-за кулис, дает ценные советы Снеж.

- Такой активный образ жизни добивает ребенка, - авторитетно заявляет бывший муж, рассматривая в соцсетях фотографии. На них - счастливая мама с хохочущей дочкой. Подписчики не подозревают, что дочка больна. - Ты ей жизнь сокращаешь.

Снеж молчит. А что говорить? Теоретически он прав. Если бы Анютка лежала сейчас, утыканная иголками, через которые в нее закачивали бы химические препараты на основе яда, она бы, вероятно, прожила дольше. Но... Разве это жизнь для пятилетнего ребенка?

Снеж давно не рефлексирует по этому поводу. Просто живет.
Недавно свозила дочку в Парк развлечений. Вот это приключение! Анютка была счастлива. Желтоватые щечки покрывались румянцем. Она целый день проходила в платье Эльзы, она была настоящей, взаправдашней принцессой. Снеж радовалась вместе с дочкой, заряжалась ее восторгом.

Жить, когда у тебя все хорошо - это одна история. А жить, когда у тебя все плохо - совсем другая. Когда у тебя все хорошо, то можно думать о пельменях и новых обоях в гостиную. А когда все плохо, то все мысли перекрыты шлагбаумом осознания, что метастазы уже перешли в костный мозг ребенка.

Снеж прошла этап отрицания. И гнева. И истерик. Она уже там, на другом берегу. Она - в принятии.

Поэтому она живет, как будто все хорошо. Она сломала шлагбаум и прибралась в голове. Она думает о пельменях и обоях в гостиную. Можно взять бежевые такие, с кофейным оттенком. Будет красиво.

- Снежанна, вы думаете о том, как будете жить...потом? – осторожно спрашивает психолог. Она готова к ответу про суицидальные мысли. И знает, что говорить в ответ.

- Потом? Ну, плана у меня нет, но я знаю, что я сделаю сразу после...

- Что?

- Я уеду на море. Буду много плавать. И загорать. И заплывать за буйки.

- На море? Интересно, - психолог рассматривает Снеж с любопытством. Думает о силе этой измученной испытаниями, но несломленной женщины.

Снеж по-своему понимает этот пристальный взгляд. Она трактует его как осуждение. Она к нему привыкла.

- Вы думаете, это стыдно? Все так думают. Мама. Бывший муж. Соседи. Подруги.

- Я так не думаю, Снежанна, честно. Даже наоборот.

- Я смою в море все эти осуждающие взгляды. Все приговоры. Мне тут сказали, что я... как это... "пафосно страдаю"…

Снеж усмехнулась. Захотела курить.

- Снежанна, вы боитесь чего-нибудь? – спрашивает психолог.

- Я? - Снеж задумалась. - Наверно, уже нет. Я боюсь Анюткиной боли. Но есть морфий. А так ничего...

- Анечке хуже.
- Да, я вижу. Не слепая. Но так уже было. Думаю, прорвемся.
- А если нет?
- А если нет, то я не хочу вскрытия. Не хочу, чтобы трогали ее. И платье Эльзы уже готово. Она в нем была счастлива здесь. И будет там.

Психолог собирается уходить. Она здесь не нужна. Она не скажет этой маме ничего нового. Скорее, наоборот. Эта женщина - сама мудрость и принятие. А может это защитная реакция, блокирующая чувства. А может, жажда жизни. Какая разница? Море... Она хочет на море.

От нее не пахнет отчаянием. Пахнет лаком для ногтей. И немножко шоколадом. Они с дочкой ели шоколад.

Из комнаты в руки Снеж выстреливает Анютка.

- Мама, пойдем раскрашивать новыми фломастерами разукрашку!!! - верещит девочка.

- Я иду, Анют. У нас гости, видишь? Поздоровайся. А то не вежливо…

- Здрасьте, - здоровается девочка и убегает в комнату. Если бы не желтоватый цвет лица и не вздувшиеся лимфоузлы - обычный ребенок, заряженный детством.

Снеж выходит на лестничную клетку проводить психолога. А на самом деле - закурить. Очень хочется.

- Вы – удивительная, Снежанна, - говорит психолог на прощание. - Вы большая редкость. Вам не нужен психолог. Вы сама себе психолог. Я даже советовать Вам ничего не буду. Пожелаю сил и стойкости.

- Угу, спасибо, приятно, - Снеж приветливо улыбается и жадно затягивается сигаретой. - Сил и вам тоже. У вас работка - не позавидуешь.

Двери лифта закрываются и не дают психологу ответить любезностью.

Снеж докуривает сигарету и еще минуту рассматривает весеннее небо через грязное окно. Небо голубое, яркое, залитое солнечным светом.
Такое же будет на море. Потом. Снеж будет греться в его лучах. Быстро загорит в черное. Будет вечерами мазать сметаной красные плечи.
А когда придет пора – она вернется сюда.

Вернется обновленная. И пойдет работать в хоспис. Психологом. Будет вот также ходить к тем, кто разучился улыбаться, и учить. Учить жить вопреки диагнозам. Учить ломать шлагбаумы. Учить думать о море. Учить видеть солнце в колодце.

Она будет показывать людям свои фотографии. На фотографиях – счастье двух людей. И нет болезни. Это они с Анютой в парке. Это - катаются на лошадках. Это - на каруселях. Это - на горке. Это они лопают фрукты. А вот тут - шоколад...

Видите, можно жить. Можно. И нужно. Просто купите пельмени. Просто поклейте обои...

Итак, мама опустила малыша в горячую воду, малыш от боли заорал. Она его вынула. Обожглись ножки, зона промежности. Мама не стала суетиться с вызовом скорой медицинской помощи, нашла противоожоговую мазь и обработала поверхности в надежде, что волшебный эликсир залечит раны.

А на утро кожа в нескольких местах отслоилась, вздулась волдырями. Когда врачи осмотрели и констатировали, что есть участки с глубокими ожогами.

Большая площадь поражения, глубокие ожоги, у таких пациентов в первые же часы развивается ожоговая болезнь и если не проводить терапию, то она перерастает в ожоговый шок. Ожоговая болезнь очень коварна, иногда даже врачи недооценивают тяжесть состояния и упускают время. Жидкость из сосудов уходит не только в ожоговые поверхности, но и в другие окружающие ткани, приводя в конечном итоге к их недостаточности.

Вот таких малышей сразу везут в реанимационное отделение, им сразу нужна помощь. А эта вот мама решила обойтись противоожоговой мазью…

По приезду ему доктора немедленно поставили центральный катетер и стали восполнять потерянную жидкость. Это благо, что малыш хорошо отозвался на проведенную терапию и до ожогового шока дело не дошло, а ведь всё могло быть куда печальнее и наше реанимационное отделение помнит эти случаи…

Несколько лет назад мама привезла своего мальчишку с восемнадцатью процентами ожогов кипятком, так же сидела дома, вечером он еще играл в компьютерную приставку, а ночью он умер.

Для справки. Ладошка малыша, есть один процент поражения, шесть ладошек уже будет ожоговая болезнь, но не забывайте, что глубину поражения вы самостоятельно оценить не сможете. Лучше обратитесь к специалисту, не берите на себя грех, иначе потом будете себя корить, а вернуть назад время будет уже нельзя.

Цитата:

получается волдырь это жидкость из кровообращения забирается?

Ага. Плюс жидкость связывается денатурированными белками. Они же (белки) засоряют почки и в результате ожоговая болезнь, которая заканчивается смертью от почечной недостаточности.

Недавно разбирали случай смерти у годовалого ребёнка. III-А степень по гистологии, 9%. Обращение на вторые сутки.

одна из основных книг Майерс "анатомические поезда"
основные правила
1. делаем БФМ симметрично, причем симметрия по трем направлениям
- право-лево
- верх-низ
- китайские меридианы (можно по майерсу, но в идеале почитать и китайцев. список китайцев не сохранился Sad майерс - необходимый минимум)

2. находим в мышце наиболее "тугую" точку. их может быть несколько, но именно точки. в эти точки ставим маааленькие кусочки согревающего пластыря, примерно 3 на 3 мм. лучше меньше. но у меня не получалось. пластырь держится сутки -трое. через трое суток снимаем, если сам не отпал.

если точки не находятся, а мышцы "тугие" (наш случай), то помогаем БФМ камнями. глааденькие кусочки камней (лучше жадеит, но я поначалу голышами, тоже можно. жадеит лучше держит тепло просто) разогреваем мышцы теплыми камнями, плоскими голышами по анатомическому строению мышц. накрываем теплым легким одеялком и работает БФМ, обязательно заканчивая "раскачкой" (то, что роллинг в других практиках)
чем выпуклее камни, тем "точечнее" работа и надо лучше делать, чувствуя "точки напряжения". у меня где-то полгода ушло, но я в плане массажа абсолютно неталантлива.

постепенно уходим к теплым точечным наклейкам, я только через год ощутила эти самые точки и смогла на наклейки перейти.

лоскутова и про тейпы мельком сказала, но тогда этот зверь у нас был не известен. я просто записала что после желательно зафиксировать правильное положение мышц тейпом - и все. она объяснила что такое тейп и на этом кусочек лекции закончен, там всего несколько фраз.
тейпировать научилась сильно позже, через несколько лет.

3. войта. тоже описательный кусочек "для тех кто умеет и понимает о чем речь".
значит, так. войто восстанавливает рефлекторную дугу. но. спастика и неправильное положение связок и соединительной ткани мешает войто. поэтому дети орут.
делает так. смотрим зоны войто, прослеживаем нужные рефлекторные дуги. проходимся по ним БФМ, находим максимальные зажатости.
"разбиваем" рефлекторную дугу на части вне зависимости от анатомического положения мышц, уделяя максимальное внимание зажатым участкам.
"чистим" дугу и делаем войто.
когда совсем капец, как у ваньки, то берем не всю дугу, а кусочками, постепенно превращая дугу в целостность. но это лучше по скайпу показать.

4. многожды акцентировалось внимание ВАЖНО НЕ ПРОСТО РАБОТАТЬ С ТЕЛОМ, ВАЖНА ТРИАДА "ТЕЛО-МОЗГ-ЭМОЦИИ"
наша задача не просто расслабить тело, это не даст ничего, кроме того что вместо скрюченного лежачего получим растекшееся лежачее. надо работать и с разумом (и с душой, я написала, но не акцентировалась. понимание про душу пришло позже)

5. про эмоции прояснил максимов (? не помню я точно. на сибмаме он тоже вел 2 сттупеннь, а я имя не записала Embarassed )
значит тут читаем перлза джеймса. ну или любые краткие таблички в интернете, если совсем некогда.
мышечные зажимы - это не просто спастика, угасшие или патологические рефлексы.
это еще и эмоции (а значит, и гормоны)
и высвобождая тот или иной зажим чеорвек получает или освобождается от какого-то эмоц. блока.
а у наших особенно много болевых блоков, страхов, обиды, ненависти и тп. больничная жизнь, уколы...
поэтому. очень и очень важен мамский трындеж успокаивающий. если деть постарше - то теплое теплое питье. банальные обнимашки после. мы зажим сняли - а деть хапнул негатив. его надо нивелировать. иначе сам БФМ будет вызывать негатив и мы попадем в ловушку - вместо расслабления и нормализации тонуса получим перерасслабление или зажимы.
6. про иппотерапию. это тоже от максима.

мы ребенка на лошадь не садим, а кладем лёжа.
потом проходимся по наиболее напряженным участкам БФМ, ЧТОБЫ ДЕТЬ МОГ "распластаться" на лошади
и потом синхронизируем роллингом вибрации тела детя с вибрацией лошади, не ускоряя тело ребенка относительно вибрации лошадии.
в идеале - синхрон. но если не получается, то медленнее лошади.

7. про бассейн. это уже от дмитрия утенкова (теория от гленна домана). он тоже учился у лоскутовой, потом они разошлись.

ныряния. правильное кислородное голодание сильно проясняет мозг.
чтоб понять - надо попробовать самой.
ловим ритм собственного дыхания. и точно в ритме своего дыхания приседаем в воде.
выдох - нос под водой - вдох - нос над водой - выдох. делаем раз 10-30 непрерывно. но. внимательно следим за самочувствием, можно схлопотать гипервентиляцию (аналогично домановским пакетикам на нос-рот)
ребенок начинает с 3 раз. очень сложно проныривать детя в ритме дыхания, очень.
но это один из секретов успехов утенкова.
обязательно БФМ в воде, особенно спина-грудь. утенков еще по точкам работал, но этот пилотаж остался мне недоступен.