https://youtu.be/67zhQT1TFo8
https://youtu.be/aD3_kdkwmAU
https://youtu.be/3LhbaaCfW-Y
Скрыть

На Волге широкой,
На стрелке далёкой
Гудками кого-то зовёт пароход.
Под городом Горьким,
Где ясные зорьки,
В рабочем посёлке подруга живёт.
В рубашке нарядной
К своей ненаглядной
Пришёл объясниться хороший дружок:
Вчера говорила —
Навек полюбила,
А нынче не вышла в назначенный срок.
Свиданье забыто,
Над книгой раскрытой
Склонилась подруга в окне золотом.
До утренней смены,
До первой сирены
Шуршат осторожно шаги под окном.
Ой, летние ночки,
Буксиров гудочки…
Волнуется парень и хочет уйти.
Но девушки краше,
Чем в Сормове нашем,
Ему никогда и нигде не найти.
А утром у входа
Родного завода
Влюблённому девушка встретится вновь
И скажет: «Немало
Я книжек читала,
Но нет ещё книжки про нашу любовь».
На Волге широкой,
На стрелке далёкой
Гудками кого-то зовёт пароход.
Под городом Горьким,
Где ясные зорьки,
В рабочем посёлке подруга живёт.
Скрыть

Понимаешь?
Мы носим своих мертвецов под курткой. До дна дней.
Если смерти смотреть в лицо, становится холодней.

Вот приходит. Садится. Парень. Стройный, в глазах медь:
"Я учил тебя. На гитаре... Еще научил петь".

Другой - серый, почти белый. Тогда уже был стар:
"Ну, да. Было такое дело... Ставил тебе удар".

Третья с краешку, на кровати. Прямо ко мне в тыл:
"Помнишь море? Красное платье? Конечно, ты не забыл..."

Четвертый и пятый во тьме комнаты. Рядом. За рядом ряд.
Их шеренги длинны, изогнуты, и все они говорят:

"Я вам руну открыл. Райдо. Шалаш из пяти веток...
Помнишь, ты подпевал радио? Помнишь, как я едок?
Помнишь рано приехал в город, и я по нему водила?..
Помнишь, сели в блестящий форд, а в нем заиграл Дилан?
Помнишь, помнишь, ты помнишь..."

Помню. Вас, и все эти сказки.
Моих мертвецов шелестит, стонет хорал григорианский:
качается, шепчет, поет, звеня ключами, цепями, пивом...
Мои мертвецы пугают меня.
Но делают, блин...

счастливым?

Мои мертвецы постоянно со мной. И этот, с глазами-медью,
и красное платье, и старый изгой, и женщина-на-рассвете,
и тот кто пел обо мне - обо мне! - громко, но не натужно,
и тот, что из двух дюжин камней выбрал один нужный -
они поддерживают меня. И на пути тоже.
Знакомые, родственники, друзья, весь легион прохожих
хранят.
Я ношу своих мертвецов
с собой, из них состоя.


А когда замкнется мое кольцо -
печать, приговор, статья,-
приду к тебе, и скажу: Помнишь,
про мертвецов? На крыше?

Дай мне куртку. Чего смотришь?
Там холодно так, выше...

Я с тобой. И буду с тобой.
Смерти нет. У меня - вышло!

Понимаешь?
У нас вышло.
Скрыть

The first time I saw heAnnotater...
Everything in my head went quiet.
All the tics, all the constantly refreshing images just disappeared.
When you have Obsessive Compulsive Disorder, you don’t really get quiet moments.
Even in bed, I’m thinking:
Did I lock the doors? Yes.
Did I wash my hands? Yes.
Did I lock the doors? Yes.
Did I wash my hands? Yes.
But when I saw her, the only thing I could think about was the hairpin curve of her lips..
Or the eyelash on her cheek—
the eyelash on her cheek—
the eyelash on her cheek.
I knew I had to talk to her.
I asked her out six times in thirty seconds.
She said yes after the third one, but none of them felt right, so I had to keep going.
On our first date, I spent more time organizing my meal by color than I did eating it, or fucking talking to her...
But she loved it.
She loved that I had to kiss her goodbye sixteen times or twenty-four times or if it was Wednesday.
She loved that it took me forever to walk home because there are lots of cracks on our sidewalk.
When we moved in together, she said she felt safe, like no one would ever rob us because I definitely locked the door eighteen times.
I’d always watch her mouth when she talked—
when she talked—
when she talked—
when she talked
when she talked;
when she said she loved me, her mouth would curl up at the edges.
At night, she’d lay in bed and watch me turn all the lights off.. And on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off, and on, and off.
She’d close her eyes and imagine that the days and nights were passing in front of her.
Some mornings I’d start kissing her goodbye but she’d just leave cause I was
just making her late for work...
When I stopped in front of a crack in the sidewalk, she just kept walking...
When she said she loved me her mouth was a straight line.
She told me that I was taking up too much of her time.
Last week she started sleeping at her mother’s place.
She told me that she shouldn’t have let me get so attached to her; that this whole thing was a mistake, but...
How can it be a mistake that I don’t have to wash my hands after I touched her?
Love is not a mistake, and it’s killing me that she can run away from this and I just can’t.
I can’t – I can’t go out and find someone new because I always think of her.
Usually, when I obsess over things, I see germs sneaking into my skin.
I see myself crushed by an endless succession of cars...
And she was the first beautiful thing I ever got stuck on.
I want to wake up every morning thinking about the way she holds her steering wheel..
How she turns shower knobs like she's opening a safe.
How she blows out candles—
blows out candles—
blows out candles—
blows out candles—
blows out candles—
blows out…
Now, I just think about who else is kissing her.
I can’t breathe because he only kisses her once — he doesn’t care if it’s perfect!
I want her back so bad...
I leave the door unlocked.
I leave the lights on.
Скрыть

ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское,
Что мне сейчас дано,
Истратится и станет все равно -
Уснуть, проснуться, или не проснуться.
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.

* ОН:
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять...
Via: Виктория Харченко
Скрыть

Скрыть

Скрыть